В культурной антропологии и социологии принято выделять «культуры стыда» (shame-culture), к которым, как правило, относят коллективистские культуры, и «культуры вины» (guilt-culture), представленные преимущественно западными культурами, в первую очередь, протестантскими. В произведениях русских классиков, Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, частично получили отражение элементы той системы ценностей, которую называют «культурой стыда». Основной ценностью «культуры стыда» считается репутация человека, которая складывается на основе мнения о нем других людей, учитывающих соблюдение или нарушение норм поведения, принятых в определенной социальной группе. Человеку важно, как он выглядит в глазах других людей, в глазах наблюдателя, в глазах Другого, представление о котором, разработанное в рамках экзистенциальной философии, получило глубокое обоснование в трудах М. М. бахтина [3, с. 312-314, с. 341 и др.]. В границах «культуры стыда» человек предстает как носитель чести, причем чести внешней (в понимании В. И. Даля), и в его поведении преобладает страх потерять эту «внешнюю» честь. «Культура вины», как принято считать, ориентирована на нравственные ценности [2, с. 323]. Такое противопоставление культур во многом условно, поскольку «чувство стыда универсально», различны лишь его проявления в разных культурах [6, с. 176]. Чувства вины и стыда нередко взаимосвязаны и взаимообусловлены, что подтверждает, в частности, следующий пример из Национального корпуса русского языка - НКРЯ [8]: Я выпустил ее, и она умчалась, а я остался с сознанием своей вины и жгучего стыда (В. Г. Короленко). Для русской культуры более справедливым было бы обозначение «культура совести». Русский язык - это один из немногих европейских языков, для которого совесть и сознание не одно и то же. В русском, как и в других славянских языках, совесть, получив особое наименование, отделилась от сознания, что подчеркивает ее особую значимость для культуры. М. Волошин писал: «Славянская душа трагична в своей сущности. Сравните ее с душою других европейских рас: она отличается от них и глубиною своих эмоций, и напряженностью совести, и остротой трагических противоречий. Она катастрофична» [5, с. 363]. Стыд и совесть в русской культуре взаимно дополняют друг друга: ср. Ни стыда, ни совести; Как не стыдно, как не совестно! В ком стыд, в том и совесть; Нет стыда, нет и совести и т. п. Героя Достоевского, Макара Девушкина, бедность заставляет вдвое больше совеститься и в стыд приходить (Ф. М. Достоевский, «бедные люди»). В чувстве стыда нередко выражается осознание своей неправоты, предосудительности своих поступков. Стыд, наряду с совестью, является внутренним нравственным регулятором поведения человека. Утрата чувства стыда связана, как правило, с ослаблением межличностных отношений, с угасанием значимости мнения коллектива, с усилением тенденции к развитию индивидуалистических настроений [4]. Рассмотрим, как идея «стыда за себя перед Другими» представлена в лексикографических источниках. По данным этимологических словарей [11], стыд (первоначально студъ) происходит от глагола студить, стыть, т. е. переживание стыда метафорически осмыслялось ранее как ощущение холода. Значение ‘то, что заставляет сжиматься, цепенеть, коченеть’ объясняло и холод в физическом смысле, и стыд - в нравственном понимании. Историческая внутренняя форма слова стыд говорит нам о том, что от стыда полагается холодеть, однако анализ материала показывает, что такое употребление не столь частотно: … Гусев весь холодел. Не от страха - от стыда. (О. Дивов) [8]. Гораздо чаще говорят: жгучий стыд, сгорать, пылать от стыда. Стыд за себя, за свою ничтожность, бедность, униженность ощущают герои ранних произведений Ф. М. Достоевского. Вопреки внутренней форме слова стыд, от стыда им становится жарко, а не холодно. Макар Девушкин горит от стыда в адском огне, он ощущает себя «воробьем ощипанным»: «… чуть сам за себя со стыда не сгорел. Стыднехонько мне было, Варенька!» (Ф. М. Достоевский, «бедные люди»). При описании стыдливости бедных, униженных людей Достоевский прибегает к использованию диминутивов: А оттого, что я смирненький, а оттого, что я тихонький, а оттого, что я добренький («бедные люди», письмо Макара от 12 июня). Такая самоуничижительная самооценка говорит о том, что достоинство героя ущемлено, и он испытывает стыд. В толковом словаре С. И. Ожегова [9] стыд представлен в двух значениях: 1) «чувство сильного смущения от сознания предосудительности поступка, вины», 2) «позор, бесчестье». В словаре В. И. Даля [7] стыд (студъ) рассмотрен более детально. В первом значении это ‘чувство или внутреннее сознание предосудительного, уничиженье, самоосужденье, раскаянье и смиренье, внутренняя («нутряная») исповедь перед совестью’ (1). В качестве второго значения В. И. Даль предлагает следующий синонимический ряд: срам, позор, посрамленье, поругание, униженье в глазах людей; застыванье крови от унизительного, скорбного чувства (2). Стыду как нравственному чувству (1) противопоставлены следующие качественные проявления: бесстыдство, наглость, нахальство, бессовестность, разврат. Стыду как позору и унижению (2) противостоят почести, почет, честь (людская), слава. Словарные толкования стыда как нравственного чувства не содержат прямых указаний на то, как это чувство оценивается обществом. Чаще всего положительная оценка стыда обнаруживает себя через отрицательную оценку противоположных качеств, таких как бесстыдство, бессовестность, нахальство. Особенно ярко это проявляется в отрицательной оценке людей, не способных смущаться, стесняться, стыдиться, на что указывают слова с негативным оценочным компонентом. О бессовестном, наглом, игнорирующем нравственные правила человеке обычно говорят с порицанием: Ни стыда, ни совести у него; Нет в глазах стыда у него. Стыд совсем потерял! Для понимания природы стыда в произведениях Ф. М. Достоевского очень важны выделяемые В. И. Далем виды стыда: прямой стыд и ложный стыд, при этом прямой стыд - это «наружное проявленье совести», т. е. «чувство, которое возмущается при всяком нравственном нарушении непорочности, целомудрия и замыслов разврата», а ложный стыд - это «стыд суетности, тщеславия - досада, негодованье на изобличенье, на нарушенье пустых или превратных светских понятий» [7]. Из этих толкований следует, что стыд сигнализирует о нарушении норм нравственности или установленных в обществе правил. Тем самым стыд обнаруживает эти нормы и правила, что также может быть предметом специального исследования. В творчестве Ф. М. Достоевского представлены оба вида стыда, описанные В. И. Далем. В поздних произведениях Ф. М. Достоевского «культура стыда» преобразуется в «культуру совести». И. Анненский писал: «Над Достоевским тяготела одна власть. Он был поэтом нашей совести» [1, с. 239]. В. И. Даль определяет совесть как «тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка» [7]. Совесть в творчестве Ф. М. Достоевского - это «арена борьбы «верха» и «низа» в душе человека, знак двойственности его природы» [2, с. 324]. Творчество Достоевского отражает противоречия между стыдом и совестью и показывает те опасности, которые угрожают людям в случае их утраты. Принимая страдание, герои Достоевского выбирают отказ от рациональной идеи в пользу совести, что и приводит их к возрождению. «Совесть оказывается сильнее идеологии, сколь бы логичной и здравой она ни казалась, сильнее страстей и естественной для человека любви к жизни» [2, с. 327]. Последнее время всё чаще можно слышать призывы психологов поднимать самооценку и избавляться от стеснения, от мук совести и особенно от стыда, который стал восприниматься частью общества как фактор разъединения людей [10], как тормоз, замедляющий саморазвитие, препятствующий личностному росту человека, мешающий жить, общаться и двигаться в сторону своих желаний. Частотны запросы в интернете, авторы которых пытаются узнать у психологов, как побороть стыд, как побороть стыд и повысить самооценку, как преодолеть чувство стыда, как избавиться от чувства стыда, чем опасно недовольство собой, как преодолеть муки совести и т. п. Психологи нередко предлагают избавиться от чувства стыда за несколько шагов, при этом не принимается в расчёт тот факт, что «освобождение» от стыда приводит к бесстыдству, до сих пор воспринимаемому как негативное явление, о чём свидетельствует отрицательная оценка этого слова. Всё чаще в наше время причиной стыда становится, как и у героев ранних произведений Ф. М. Достоевского, бедность, а также неумение сделать карьеру, невозможность занять высокое положение в обществе. Примеры из НКРЯ [8] подтверждают эту мысль: «Сейчас стыдно быть бедным, неспортивным… (Светлана Алексиевич. «Время second-hand» // «Дружба народов», 2013); Криворотов-старший стоит поодаль, играя желваками: ему стыдно быть неудачником и отцом неудачника. (Сергей Гандлевский. НРЗб // «Знамя», 2002). Понятие совести в наше время постепенно становится менее востребованным. будничное, бездумное употребление этого слова (ср. банковская карта «Совесть») приводит к обеднению некогда высокого смысла, заложенного в это слово. Приходится констатировать, что ценностное содержание, которое сейчас нередко осознаётся как препятствие на пути к успеху и самореализации человека, может привести к утрате актуальности ряда традиционных социокультурных ценностей (скромность, кротость, стыд, застенчивость, совесть и др.). Представляется необходимым более глубокое изучение русских концептов духовной культуры, получивших свое языковое воплощение в произведениях классиков русской литературы. Такой подход во многом будет способствовать сохранению культурного наследия и передаче духовных ценностей последующим поколениям. Высокая самооценка, как представляется, не может привести человека к нравственному совершенствованию. Как писал Лев Толстой, «недовольство собой есть необходимое условие разумной жизни. Только это недовольство побуждает к работе над собою» («Круг чтения»).