Историю развития языка следует рассматривать с создания письменности ненецкого языка, истории становления ненецкой школы, школьного образования, системы школьного строительства в начале ХХ века. «Была ли у ненцев когда-то своя письменность?». С такого вопроса начинает свое исследования о происхождении письменности ненцев Е. Г. Сусой. В поисках ответа на этот вопрос надо обратиться к народным традициям ненцев, неписанным законам и житейским правилам, выработанными столетиями, и можно заключить, что у ненцев была своя письменность - «древняя узорная письменность», начертанная женщиной на обуви, одежде, предметах домашнего обихода. «Узоры, фасоны, детали одежды, обуви, шапок» все это можно именовать уникальной, своеобразной письменностью, рассказывающей о прошлом и настоящем жизни ненцев. «На орнаментах, геометрически точно вырезанных, изображена вся тундра с реками, озерами, с глазами, рогами, копытами и ушками оленя, следами других животных, птиц и зверей». В истории изучения ненецкого языка можно выделить два этапа: - дореволюционный (дописьменный - до 1917 г.) и советский (с 1917 г.). До 1930 г. ненцы своей письменности не имели. Испытывая в тех или иных случаях потребность описать какое-либо событие, расписаться на том или ином официальном документе, они прибегали различного рода «записям» с помощью условных значков, палочек, крестиков и т. п., зарубаемых на деревянных бирках, дощечках. Прежде, чем начать историю ненецкого языка, а конкретнее историю изучения и развития языка, надо вспомнить предысторию языка ненцев. Что имели мы в истории языка ненцев до появления письменности на ненецком языке. Надо сказать, что история изучения языка начинается с создания письменности и школьного образования, с появлением школ. Об этом свидетельствуют слова и словосочетания: юдтавы (зарубка) от глагола юдта(сь) зарубить, сделать зарубку; юдтавы пя (бирка) палочка для нанесения зарубок, по которым ведется счет); юдта”ма (зарубка на специальной палочке для счета). Вместо буквенного письма ненцы пользовались картинным письмом, которое получило свое развитие, главным образом, в отношении обозначения собственности. У всех групп ненцев имелись знаки собственности рода, так называемые «тамги» (клеймо), родовые («семейные») знаки: родовой знак Тайбари родовой знак родовой знак Нохо родовой знак Нохо родовой знак Нохо родовой знак Пырерка родовой знак Явтысый родовой знак Вэли. 139 «Тамги» передавались по наследству по отцовской линии. Дети, отделяясь от отца, видоизменяли тамгу отца или придумывали новую тамгу. Отсюда у одного рода были разные знаки рода собственности (клеймо): семейный знак младшего сына Вануйто семейный знак старшего сына Вануйто семейный знак среднего сына Вануйто семейный знак младшего сына Сэрпив семейный знак старшего сына Сэрпива У замужних женщин особого знака пидте” мя не было, но олени жены имели ушные метки ее отца. Олени издавна находились в собственности отдельных семей или отдельных членов семьи. Сведений о том, что они некогда являлись собственностью «рода», не сохранилось. Для возможности различать оленей, каждая семья (род) имела свои особые клейма (тамги) пидте”мя (метка, клеймо) от глагола пидте(сь) заклеймить, поставить клеймо; пометить, отметить клеймом, что данная вещь принадлежит какому-либо лицу: тар’ пидте”мя метка на шерсти (оленя) пидтевы клейменный, отмеченный клеймом, зарубкой пидтевы пя бирка, палочка, на которой делались зарубки на дереве для счета и т. д. Метки (тамги) вырезали ножом на шерсти оленя на боку или на плече, реже на верхней части задней ноги. После линьки оленей тамги возобновляли. Тамга на шерсти видна издали, но неудобна тем, что в какой-то степени портит качество шкуры. Другой способ метки - фигурные вырезки на ушах оленей. При покупке одним хозяином оленя у другого, вырезалась новая метка, причем старая метка зачастую срезалась совсем, в результате чего у некоторых оленей оставались от ушей одни лишь основания. В статье Л. В. Костикова «Боговы олени в религиозных верованиях хасово» на рисунке 43 представлено «клеймо на боку оленя, посвященного Нум у» (дух неба)». «Боговы олени» после посвящения занимали особое положение: их не загоняли в загон, не ловили арканом, к ним вообще старались не прикасаться не только женщины, но и мужчины. «Они не работали и умирали, не узнав, что такое ярмо». Л. В. Хомич «Ненцы» Очерки традиционной культуры: на с. 200, говоря о ненецких названиях месяцев (сейчас многие ненцы их не знают). В работе Л. В. Хомич читаем такую запись: «Деревянный календарь с насечками, имеющий форму четырехгранного бруска размером примерно 40-80 см длины 3 140 см ширины, который был распространен у ненцев еще сравнительно недавно, делался исключительно на основе принятого у русских исчисления; при этом обычные дни обозначались вертикальными зарубками, воскресенья знаками «Х» или небольшими углублениями круглой формы. Истекший день отмечался срезом дерева сбоку до наступающего дня». Х ////// Х ////// Х ////// Х ////// Х ////// Х ////// Х /// /// Х ////// Х ////// Х ////// Х ////// Х ////// Х ////// Х /// Календарный год у ненцев разбивался на два: один охватывал зимний период, другой - летний. Е. Г. Сусой в экологическом календаре ненцев рассматривает четыре времени года: зима (это же слово означает снег), весна (рана - ранняя, до ледохода; венуй, юнуй - поздняя), лето (та’), осень (ңэре). Поскольку ненецких месяцев насчитывается 13, они не всегда, естественно, соответствуют календарным месяцам русского языка. У ненцев в прошлом для определения расстояния длины употреблялись обычно такие понятия сыра’ хун (кочевка в течение зимы), яля’ хун (длина дня), ңэдалава (проезд на оленях без отдыха), тынзя’ хун ян (длина аркана 15-20 метров), тюр’ ямб (длина хорея), тибя (сажень), терва (пядь, четверть). Единицами объема служили ңано’ тер (содержимое лодки), хан’ тер (содержимое нарты), нянко’ тер ( желудок оленя, наполненный рыбьим жиром, он считался по цене равным одному оленю). Ненцы прекрасно ориентировались по звездам, зная некоторые созвездия их положение в разное время относительно стран света. В ненецком языке есть названия для многих звезд и созвездий: Ңэрм Нумгы- Полярная звезда, Си”ив Со” ом созвездие Большой Медведицы; Хорам’ Вадарта созвездие Возничего, Нябы сар”ню - Плеяды, Хаби Нумгы - Персей и др.; для стран света: Ңэрм - север, иба я или яля ер” - юг, ялян’ тарп” восток, ялям’ паде или пэ мерця - запад. Обратимся к предыстории создания письменности на ненецком языке. В начале XIX в/ европейские ненцы приняли христианскую веру, крестились и дали клятву ее соблюдать. В конце 1824 года епископ Архангельский - Холмогорский Неофит образовал особую духовную миссию по обращению ненцев в христианскую веру. В миссию вошли архимандрит Вениамин Антониево-Сийского монастыря (начальник миссии), несколько священников церковных приходов, а в качестве толмача (переводчика) - ненец Тиманской тундры Василий Двойников. Принятие христианства для ненцев было обязательно, так как язычников на государственную службу не брали. За период с 1830 по 1832 г/ миссионеры строили церкви для обращенных христиан - ненцев. При церквях открывали школы грамоты, школы приюта, церковно-приходские в некоторых с интернатами для детей кочевников ненцев и оседлых крестьян. Миссионеры, церковнослужители как единственно оказавшиеся на севере грамотные люди, способствовали распространению грамотности среди хри- 141 стиан и созданию письменности среди северных народов. Это было впервые в истории ненецкого народа. Архимандрит Вениамин составил «Лексикон самоедского языка» (русско-ненейкий словарь), Грамматику самоедского языка на русском алфавите и сделал переводы религиозных книг Нового Завета. Архимандриду Вениамину было предписано «обучать самоедских детей грамоте, чтению, церковному уставу, катехизису и священной истории, пению и чистописанию. Попытки создания для ненцев письменности на их родном языке, сделанные миссионерами за время существования православной миссии не привели к каким-либо положительным результатам. Несмотря на выход ряда азбук на ненецком языке, ненцы продолжали оставаться неграмотными. Исследованием материальной, духовной культуры ненцев и изучением их языка занимались многие ученые и исследователи во второй половине XIX и в XX в. Начало изучения самодийских языков, в их числе и ненецкого, положено М. А. Кастреном. Все, что было сделано отдельными путешественниками и учеными (голландцем Витзеном, пленным шведским офицером Страленбергом, Шлецером, Палласом, Фишером, Клапротом, Шегреном и некоторыми другими) в области исследования самодийских языков и диалектов в докастреновский период (с 1692 по 1842 г.) носило характер сбора сырого, притом случайного материала. Тем не менее надо отметить, что материал этот, несмотря на все свое несовершенство (неточность транскрипции, отрывочность в словарных записях), представляет для науки большой интерес: по многим исчезнувшим ныне самоедским языкам и диалектам он является ныне единственным источником для их исследования. Профессор Ф. И. Фатер сделал первую попытку создать грамматику ненецкого языка в виде грамматического анализа текста ненецкой сказки «Вада-хасово» (1811). Результат работы Фатера был незначителен. Объясняется этом тем, что материал языка был крайне беден (текст одной сказки) и к тому же страдал весьма существенными недостатками записи. М. А. Кастрену было ясно, что достоверный и достаточно обширный материал по неисследованным языкам может быть собран только в поле. С осени 1842 г. М. А. Кастрен начинает изучать ненецкий язык. Затем в течение ряда лет, он знакомится с другими самоедскими языками и их диалектами. Кастрен умер (1852 г.), не оставив после себя учеников-продолжателей начатого им дела. И долгие годы после его смерти изучение самоедских языков находилось в полном забвении. Лишь в 1923 г. финскими учеными заново предпринято полевое изучение самоедских языков: К. Доннер занимается изучением селькупского языка, Т. Лехтисало - ненецкого. Работы этих двух лингвистов имеют весьма специальный характер; ни текстовых материалов, ни грамматических очерков ни К. Доннер, ни Т. Лехтисало не опубликовали.