TY  - JOUR
T1  - Природные и культурные особенности этносов Арктического региона
AU  - Коростелев, Е. М.
AU  - Зелюткина, Л. О.
AU  - Айрапетян, В. Г.
AU  - Нехуженко, Н. А.
Y1  - 2023-04-11
UR  - https://rep.herzen.spb.ru/publication/947
N2  - Введение Арктическое побережье Северного-Ледовитого океана, как свидетельствуют археологические исследования, было населено с глубокой древности. На территории скандинавских стран уже в IX-VIII тыс. до н.э. существовала культура охотников и рыболовов, культура эскимосов на побережье Берингова моря и Гренландии сложилась около V-VI тыс. до н.э., формирование культуры чукчей относят к периоду палеолита. Освоение арктических территорий произошло в верхнем палеолите. В этот период человек приспособился к северным условиям, и система адаптации стала более соответствовать современному человеку. Регион и методы исследования Коренные народы Арктики относят к двум основным хозяйственно- культурным типам: осёдлые и полуосёдлые морские охотники (азиатские эскимосы, «береговые» чукчи, коряки и кереки) и кочевые оленеводы зоны тундры и лесотундры (саами, ненцы, коми-ижемцы, северные ханты, северные селькупы, энцы, нганасаны, долганы, северные якуты, северные эвенки, эвены, северные юкагиры, чуванцы, чукчи, коряки). Также к жителям арктического региона в России можно отнести группы русских старожилов (поморы, марковцы, гижигинцы), т.н. субэтнические группы русского населения, в основном это охотники и рыболовы тундры и лесотундры [7]. Обсуждение результатов Коренные народы объединяют формы традиционного природопользования, адаптированные к суровым условиям Севера, малая численность (семнадцать из двадцати шести этих народов насчитывают менее 1500 человек), современное расселение на землях предков. Хозяйство, материальная и духовная культура, уклад жизни, мировоззрение, антропологические типы аборигенов Арктики - результат их 136 длительной эволюции и адаптации к экстремальной среде региона [3]. Многочисленные этнографические, биологические, экологические, медицинские исследования показали, что в условиях Арктики, у многих народов Севера были созданы и сохранились в значительной степени оригинальные системы адаптации к неблагоприятным условиям (рис. 1). Рис. 1. Быт сезонных кочевий долганских оленеводов на п-ове Таймыр [11]. При этом, современные ученые считают, что успешное естественно- историческое освоение суровых северных территорий возможно, если в популяции имеется не менее 40-50% детей, а доля людей старше пятидесяти не более десяти процентов, что и соответствовало у кочевых народов Севера [1]. Учёные, предлагают называть арктическую цивилизацию «экологической». Арктическая экологическая цивилизация - гармонично встроенная в экосферу Арктики и Субарктики цивилизация охотников, рыболовов и оленеводов, сформировавшаяся на протяжении плейстоцена и голоцена в тундровой и лесотундровой зоне. Становление этой цивилизации уходит корнями в плейстоцен и наверно, связано с освоением фаунистического комплекса - мамонтовой фауны. Древние охотники за мамонтами создали своеобразную технику охоты, технологию переработки мяса, шкур и костей крупных млекопитающих - об этом мы знаем по археологическим материалам. Жители 137 древней Арктики были уже по-настоящему цивилизованными людьми: они создали своеобразное искусство живописи, танца, фольклор, систему философско-мистических верований. Обрядовая культура и мировоззрение тесно взаимосвязаны. Наиболее развита обрядовая культура у народов, ведущих кочевой образ жизни и живущих в тесной взаимосвязи с природной средой. Кочевание, точнее крупностадное оленеводство, возникло в евразийской тундре сравнительно недавно, на рубеже XVIII-XIX вв., - При этом новый тип хозяйства и связанный с ним новый образ жизни представляли серьезный прогресс, так как было более эффективное использование биологической емкости осваиваемых тундровых ландшафтов. Любым оленеводом кочевание с оленями воспринималось как благо, счастье, а потеря оленей и вынужденный переход на оседлый образ жизни - как большое несчастье. Обедневшие, разорившиеся оленеводы расценивались всеми и прежде всего ими самими как парии. У чукчей назывались «рамагтагратыльыт» (спустившиеся с жилищами к берегу моря, что носило пренебрежительный оттенок) и оседали на окраинах поселений береговых чукчей в ярангах, которые, постепенно ветшая, принимали вид землянок, покрытых оленьими и моржовыми шкурами [6]. Аналогичное отношение к оседанию наблюдалось в прошлом у всех народов Севера без исключения: эвенков, коряков, саамов и ненцев. У ненцев оседлый оленевод назывался «ядой» - нищий. Только нужда и голод заставляли «едомских самоедов», так их называли русские, забыть об оленях и строить избы и оседать в них. Если же под культурным влиянием соседних оседлых народов происходило оседание, то оно уже было не в тундре, а в тех ландшафтах, где возможно существование оседлых культур. Для народностей Севера такими соседями были в основном русские, освоившие поймы северных рек (в европейской части зоны еще и коми-зыряне, расселившиеся по притокам Печоры). Оседание в этих случаях означало озырянивание или полное обрусение [5]. Однако в середине прошлого столетия была выдвинута: Концепция преодоления культурно-экономической отсталости, которая еще 30-40 лет назад ни у кого не вызывала возражений. Многолетний опыт ее реализации и результаты разносторонних научных исследований демографической и социальной активности народов Севера вскрыли несостоятельность ее частных положений и общие методологические слабости. Самым тяжелым последствием оказался перевод кочевых народов на оседлость и выезд детей оленеводов в школы-интернаты. Даже перевод таежных охотников на оседлость привел к сокращению осваиваемого промыслового ареала и, что еще важнее, включил механизм сигнальной дезадаптации, разрушающий преемственность между поколениями, вот почему резко сократилось число профессиональных охотников среди народов Севера, уменьшилось количество занятых в морском зверобойном промысле. «Политика перевода на оседлость ведет к разрушению традиционного хозяйственного комплекса, а с ним и к растворению коренного 138 населения» [4]. Оторванные от традиционных отраслей хозяйства, прошедшие через выравнивающую систему всеобуча, представители коренных северных народов попадают либо в разряд работников умственного труда (до 27% занятых у нанайцев), либо оседают на центральных усадьбах и в городских поселениях на низкооплачиваемых должностях, высокой квалификации не требующих. Происходит разрыв между поколениями в знаниях традиций. При СССР, например, традиционные праздники считались пережитком прошлого и не проводились официально, однако кое-какие формы этих празднеств все же продолжали жить нелегально и поддерживали духовный опыт жизни народов Севера, передаваясь новому поколению. В связи с изменениями в России в конце прошлого столетия, накопленный духовный опыт и фольклорное наследие, как и другие формы традиционной культуры, становятся более востребованными и считаются в среде кочевников тундры и тайги одним из наиболее ценных достояний народной культуры и традиций [10]. Обрядность не смогли уничтожить ни запреты, ни урбанизация, ни растущий образовательный уровень, ни просветительская работа. Тяготение к традиционному типу жизни и хозяйствования остается, и большинство северян считают, что должны быть их основным занятием именно охота, оленеводство или рыболовство. Являющейся духовным опытом жизни, адаптивные свойства национальной культуры, оказались сильнее, чем предполагали. Возрожденные праздники Икэнипкэ, Эвинэк, ныне ежегодно проводятся в различных регионах Сибири и Дальнего Востока. Они мало отличаются от древних праздников - основу праздника составляют коллективные обрядовые действия, направленные уже теперь на «добывание удачи» [2]. Традиционная обрядовая культура аборигенных народов Севера, сформировавшаяся на основе длительного исторического опыта способна проявлять определенные адаптивные свойства, несколько трансформируясь в результате воздействия объективных условий. При этом, обряды не перестают выполнять свои основные функции - сохранение духовного своеобразия этноса и обеспечение закономерных правил поведения внутри общества. Известно, что организм у народов Севера выработал ряд специфических видов адаптации к полярным условиям, не снижающих, а повышающих его резистентность. Таковы особенности дыхания (удлиненная фаза выдоха и укороченный вдох), поглощения кислорода (оно выше, чем у приезжего русского населения), выделения углекислого газа (ниже), системы пищеварения, органов зрения и др. [9]. Это позволило развить чуткие навыки северных народов. Ухо эвенка и эвена, чукчи и юкагира способно отличить очень многотональные различные звуки, например звуки животных в лесу, или издаваемые горящим костром и соответственно их интерпретировать. У Арктических этносов очень древняя история мировоззрения и обрядовых действий, основанных на серьезном наблюдении за природой, в соответствии с ландшафтами проживания. У тундровых народов с выраженной оленеводческой культурой, основным объектом для обрядовых действий естественным образом являлся олень. А фигура лося присутствует в мировоззрении таежных охотников на протяжении многих тысяч лет, начиная с 139 неолита, о чем свидетельствуют материалы отечественных археологов и исследователей истории Сибири. Культ медведя и связанные с ним формы особого обрядового поведения встречаются практически у всех народов Сибири. Лесные народы-кочевники всегда относились к этому зверю с должным уважением, основанным на тысячелетней истории совместного сосуществования в природных условиях [2]. Кочевая жизнь в тайге и тундре требовала, в первую очередь, установления правильных взаимоотношений с природой, определенных правил и запретов (табу). Большинство запретов в своей основе имеют практический жизненный опыт. Беременным женщинам нельзя есть сырую рыбу и мясо, категорически запрещается употреблять в пищу медвежатину, чтобы не заболеть во время беременности трихинеллезом и др. инвазиями. Маленьким детям запрещалось есть карася, щуку, чтобы не заболел живот, иногда по той же причине, иногда из-за мелких костей рыб. Перечисленные запреты исходят из рационального опыта и заключаются в стремлении сохранить здоровье роженицы и маленьких детей. У эвенков, эвенов, юкагиров и других народов Сибири во время варки нельзя пробовать пищу из поварешки, а также есть из общего котла. Поясняя запрет, эвенки говорят - «душа будет плакать». Практическое объяснение также заключается в необходимости соблюдения санитарных норм - чтобы не занести возможную индивидуальную инфекцию в общую пищу. Приведем распространенный у многих народов запрет для женщин в отношении охотничьей одежды, снаряжения и оружия мужчины. Считается, что в случае нарушения этого запрета охотничья удача отвернется от добытчика. Суть - нельзя, чтобы на охотничьей одежде мужчины оставался запах женщины, как главного носителя посторонних для тайги «домашних» запахов, это будет отпугивать потенциальную добычу. В повседневной жизни оленеводческих народов, для разжигания дымокура (против москитов) категорически нельзя использовать сосну, ольху и другие древесные породы, кроме лиственницы. Сосна и ольха при горении выделяют массу смолистых веществ, способствующих быстрому развитию заболеваний глаз (катаракта). Нельзя касаться рогов оленя голыми руками. Народное объяснение запрета полностью объясняет его причину - «мухи личинки отложат», т.к. с весны до лета рога оленя идут в рост и состоят в это время из мягкой шерстистой оболочки, заполненной жидкой субстанцией на основе крови (панты). Человек, касаясь рогов, может оставить на ней свой запах, который привлекает мух или даже повредить оболочку. Большая часть обрядовых традиций имеют древние корни, сохранившиеся в первоначальном или немного изменённом состоянии до настоящего времени. В традиционной среде народов Севера обрядовый фольклор обладает выраженной инклюзивностью - он тесно связан с хозяйственной жизнью, бытом, традиционным мировоззрением и этническим многообразием - это подтверждает искусство, исторический опыт и научные знания [2]. 140 Выводы Применительно к арктическим народам следует добавить, что подобно другим природным сообществам вся их культура жизнеобеспечения базируется на мощном пласте религиозных верований и морально-этических принципов, признающих человека частью природы. В какой-то мере этот феномен раскрывается в концепции гомеостаза северных популяций с «кормящим ландшафтом», разработанной петербургским ученым К.П. Ивановым, еще в 90х годах прошлого столетия, но, несомненно, имеющий реальные подтверждения и на сегодняшний день.