PT - JOURNAL ARTICLE
AU - Голубчиков, Ю. Н.
TI - Об интегрально-философском значении гуманитарной и туристической географии
DP - 2023-04-11
SO - https://rep.herzen.spb.ru/publication/862
AB - Введение Гуманитарная география трактуется как наука, исследующая качественно особые процессы на стыке природных, экономических, социальных, политических и иных явлений в рамках тех или иных пространственных систем [1]. Она включает обширное поле дисциплин, которые нельзя отнести ни к той, ни к другой ветвям географии. В физической географии гуманитарного географа интересует человек, а в экономической и социальной географии - природа. Чем ближе исследование к естественно-гуманитарной оси географической науки, тем больше оно приобретает гуманитарногеографический характер. Во всех случаях теснота связей гуманитарных наук с географической средой и природой является их мерилом пребывания в гуманитарной географии, а не в культурологии, экономике, социологии и т.д. Частью гуманитарной географии (географии человека) является туристическая география. Если в природопользовании в центре внимания находится воздействие человека на географическую среду, в фокусе гуманитарной географии (географии человека/ антропогеографии) лежит воздействие географической среды на человека, то в туристической географии центр смещается на восприятие человеком географической среды. Туристическая география учит пониманию и использованию образовательно-оздоровительных ресурсов в среде путешествия. Постановка задачи. Ставится задача преодоления разобщенности в отечественном географическом образовании курсов физической и экономической географии на основе краеведения, походов и путешествий, гуманитарной и туристической географии. Изложение основного материала 1. Единение географии в походе. С Интернетом ученик все в большей степени учится сам. Учитель перестает быть сакральной фигурой. Но учитель неимоверно превосходит обучаемого своим жизненным опытом. Передать его воспитываемым наилучшим образом можно в форме походов и путешествий. Ещё Страбон предполагал полезность в географии также философа - человека, который посвящает себя изучению искусства жить, т.е. жить счастливо [2]. Учится в походе и сам учитель. Взаимообучение обучаемых и обучающих идет в них в режиме полилога - разговора многих участников, а иногда и местных жителей. Немаловажно, что участники похода непосредственно заботятся друг о друге. Походы учат быть готовым к неизбежным неожиданностям, связанным с преодолением пространства. Наконец, в ходьбе ум, тело и мир сливаются в одно единство. Ничуть ее не хуже руль велосипеда, скольжение лыж, весло в руке, совместное питание и костры. Туризм в таких условиях становится эффективным средством наполнения учащихся именно теми знаниями, что пригодятся в жизни, и даже не знаниями, а пониманиями. Потому и полагал Н.В. Багров, что «географическое знание социально более значимо, более прагматично, а в отдельных случаях - даже судьбоносно в сравнении с любым другим, за исключением разве что умения читать, писать и считать» [3, с. 13]. Походы и путешествия стирают грань между физической и экономической географией и возвращают в географию человека. Пандемия усилила значение того, что рядом с домом, и краеведение в этом плане может теперь составить душу и сердце школьного образования. По, существу краеведение - это локальная гуманитарная география [4]. Однако, ныне оно уходит из географии в сферу исторической науки. При этом волей-неволей исследует не столько день сегодняшний, сколько прошлое, нередко достаточно отдаленное. Чтобы сохранить краеведение в лоне географической науки нужно соотнести его оздоровлением, которое нужно также соотнести с оздоровлением, с ландшафтотерапией. 2. Ландшафтотерапевтическая интеграция. С пандемией обучение на свежем воздухе приобретает особое значение. В нем стерилизуются все инфекции и укрепляется иммунитет. Растения вбирают в себя все вредное выдыхаемое людьми, преобразуя в целительный кислород. Исцеление не синоним лечения. С лечением связан медицинский туризм. Целью ландшафтотерапии, как туризма в целом, можно считать повышение качества жизни даже если оно идет наперекор болезням и недугам. Свежий воздух стерилизует все инфекции и укрепляет иммунитет. Живший в XVI веке швейцарский врач Филипп фон Гогенгейм, взявший себе псевдоним Парацельс в знак уважения к великому врачу древности Цельсу, утверждал, что растения очищают атмосферу, принимая в себя все выдыхаемое животными и людьми. Таким же образом перенимают они болезни от людей и животных. Все вредное растения вбирают в себя, преобразуя в целительный кислород. Мысли Парацельса стали находить подтверждение с открытием фитонцидов и терпенов. Ландшафтотерапия как средство исцеления доступно каждому, поскольку каждый живет в той или иной географической среде или ландшафте. Каждый должен сам чувствовать, де ему отдохновение, где ему лучше. Исцеление не синоним лечения. С лечением связан медицинский туризм. Целью ландшафтотерапии, как туризма в целом, можно считать повышение качества жизни даже если идет оно наперекор болезням и недугам. Доверяя своим ощущениям, опыту и интуиции, каждый может установить для себя целительную силу тех или иных ландшафтов. «Собственные наблюдения человека над тем, от чего ему польза и от чего вред, - вот вернейшее средство сберечь здоровье», - писал Френсис Бэкон [5]. 3. Аксиология красоты. Следование природе и есть здоровье, а законы природы - это законы красоты. Отсюда вытекает, что целебны все места, воспринимаемые как наиболее красивые. В условиях пандемии самое время осознать целебное значение красивых ландшафтов. «Прекрасный ландшафт есть дело государственной важности. Он должен охраняться законом» - утверждал К.Г. Паустовский [6, с. 295]. Если в географии, как пишет В.М. Котляков, «в лучших работах соседствуют элементы науки и искусства» [7, с. 9], то в туристической географии эстетические ресурсы вплетаются в научный дискурс. И хотя объективной оценки красоты не существует, поскольку без субъективного момента не остается самой красоты, чаще всего красивыми считаются контрастные и контактные среды. Самые живописные, монументальные и широкопанорамные контрасты приурочены обычно к местам былых сокрушительных катастроф, вулканов, землетрясений, к формам рельефа относимых к древнеледниковым, которые связываю с появлением мегацунами. «Лучшие красоты природы создались на месте бывших потрясений Земли. Вы знаете восторг перед скалами, пропастями, живописными путями старой лавы. Изумляетесь кристаллам и морщинам каменных цветных наслоений. Бесконечную красоту дают конвульсии космоса» [8, с. 55]. Географическая среда переполнена ресурсами красоты. А красота важнейшая ценность любой страны, не меньшая богатства ее недр. Но она нигде не фигурирует, в географии ее нет. Образовательно-оздоровительные ресурсы географической среды тоже не менее важный ресурс страны, чем ее нефть и газ. Но опять-таки, их нигде нет, они нигде не учитываются. 4. Россиеведение. Изучение ландшафта через его восприятие художниками, музыкантами, поэтами, писателями и местными жителями предоставляет возможность более целостного и единого восприятия географии [9]. Такой подход позволяет конструировать более притягательный портрет ландшафта. В эпоху рыночных отношений он выступает важным фактором решения любых задач, связанных с выбором территории среди других. Из всех отраслей экономики больше всего заинтересована в возвышении своей страны ориентированная на внутренний въезд туриндустрия. Для авторитета любого государства конструирование своего притягательного портрета сегодня становится не менее важным, чем укрепление военно-экономического могущества. Прививать любовь к своей стране и ее красоте - кратчайший путь к социализации и оздоровлению людей. И главную задачу россиеведения усматриваем в повышении качества жизни россиян. В советской и постсоветской географии россиеведение, как и многие другие антропогеографические и страноведческие направления, оказалось уступленным социологам, историкам, журналистам-международникам. В МГУ россиеведение преподается на факультете иностранных языков, а должно составлять фокус географического образования. Это тоже следствие дуализма отечественной географии. 5. Возрождение катастрофизма. С ХХI веком человечество вступает в эпоху возрастания всевозможных неопределённостей, связанных со случайностью и многовариантностью будущего. Катастрофы демонстрируют недостаточность опыта прошлого для прогнозирования будущего. С ростом сложности техносферы происходят упрощение её разнообразия и риск катастрофического исхода. В связи с коронавирусной инфекцией ещё более насущной стала разработка стратегий выживания как нового императива географической науки Важнейшей темой гуманитарной географии следует признать также те угрозы, что уже могли угрожать человечеству, и те, что могут дестабилизировать его в будущем. В связи с этим разработка стратегий выживания становятся новым императивом гуманитарной географии. Любая крупная катастрофа, вроде пандемии, наглядно смыкает физическую географию с географией экономической и вместе с тем оказывается за пределами пристального рассмотрения, как той, так и другой. С ростом сложности техносферы происходят упрощение её разнообразия и риск катастрофического исхода. Современная цивилизация в этом плане очень неустойчива. Вся она, например, зависла на электричестве. Ю.Н. Гладкий замечает, что достаточно у высотных зданий отрубить электричество на 2 часа и там наступает полный коллапс: вода не закачивается, канализация не работает, лифты стоят [10]. Вот почему так важно сохранять и развивать технологии и архаики типа паровозов, пароходов, карбюраторных автомобилей, бипланов, парусников, дирижаблей, аэростатов или ездовых лошадей, отопления на дровах или водоснабжения на колодцах. В критическом режиме они и сопутствующие им трудовые навыки могут выполнить труднопереоценимую роль. Их развитие и создание образцов нового поколения, может быть, даже поважнее всевозможных цифровых инноваций и самого что ни на есть хайтека. Сохранить отживающие архаики и уклады сегодня под силу только туризму. 6. Сближение с философией. Свое естественно-гуманитарное положение самого широкого моста между двумя основными областями знания география делит с еще одной наукой - философией. Советская философия избегала пространства. Значение в ней имели только фазовые, временные различия, например, между феодализмом и капитализмом. Из географических отечественных изданий выпали живые описания природы и человека. В отечественной университетской географии исчез человек. Остались лишь население и антропогенный фактор. «Человека забыли!!!» - восклицал Н.Н. Баранский [11, с. 21]. Не нашлось в географии места для «географии человека». Во всей науке не нашлось. Нет в ней такой науки человековедения, не читается в университетах такой курс. «Специальные науки, занимающиеся человеком и все возрастающие в своем числе, скорее скрывают сущность человека, чем раскрывают ее» - подмечает философ И.А. Пфаненштиль [12, c. 5]. Текущий мир вступает в своеобразный «пространственный поворот» (Spatial turn) [13]. На первый в нем план выходят различия региональные, страновые и континентальные. Возрастает значение туристско-географических описаний. От физико-географических и экономико-географических характеристик они отличаются наполнением информацией из повседневности (рекламой, путеводителями), публицистичностью и журнализмом. Современный туристо-географ напоминает чем-то философа. А «современный философ уже не может работать так, как работали в XIX-XX веках. Он не имеет право писать огромные тексты с пустыми смысловыми воронками и с чудовищно развитой терминологией. Хотя бы потому, что такие тексты никто никогда не прочтет в силу того простого факта, что ни у кого более не будет времени на чтение. Философские тексты должны быть компактны, с плотной смысловой упакованностью и при этом они должны быть литературными текстами, т.е. они должны радовать, смешить, огорчать и очаровывать» [14, c. 6]. 7. Антропный принцип. Физическая и экономическая географии традиционно близки к материальному осмыслению мира и материального производства. Лежащее в основе прилагательного «гуманитарной географии» духовное начало вооружает её более тонкой когнитивной оптикой. Отсюда нагляднее вытекает единство человеческого и земного. В ее основе отчетливее прослеживается «антропный принцип», утверждающий слитность природы и человека [13]. «Нужно также иметь в виду и то, что гносеологическая ситуация в гуманитарно-географическом исследовании не является чем-то необычным для географической науки в целом. Физико-географы очень часто балансируют на грани физикализма или экологизма и тоже нередко вторгаются в поле имплицитно чуждого им дискурса науки-партнерши (или наоборот, попадают под её завораживающее влияние). Экономико-географы нередко соскальзывают в региональную экономику и статистику. И ничего катастрофического не происходит. Закономерно, что и географы-гуманитарии будут спорадически забредать в эпистемологическое поле «наук о духе»» [15, с. 41]. География в своей истории, так или иначе, следовала канонам физических наук. Каковой была физика, таковой становилась и физическая география, а за нею и вся география в целом. Вся наука, а вслед за ней и вся география должны, следуя развитию физики, отказаться от фундаментального догмата о случайности, положенного в основу современной научной идеологии. По словам выдающегося российского философа Виктора Аксючица: «Тот образ вселенной, которым так гордится наука (“мир-автомат”, “вселенная - заведенные часы”), - это образ ада… Бесконечный круговорот вещества, существование по застывшим неизменным “законам” лишены цели, а значит, и смысла, а бессмысленное прозябанье - это одна из форм небытия» [16, с. 377]. Вопросы устойчивости земной биосферы волнуют нас не только из любознательности. В зависимости от даваемых ответов на ее причины получаем не только различную картину мироздания, но и по-разному видим мир. Или мы - хаотическая песчинка на краю бездушной Вселенной, или все вращается ради нас. От этих представлений выстраивается не только мораль, но и само счастье человечества. Еще 50-70 лет назад ничего не было известно ни о тончайшей настроенности Вселенной на человека, ни о невероятной сложности биосферы. Картина мира могла быть аппроксимирована простейшими законами природы (законы Кеплера-Ньютона, закон Ома), эволюцией и актуализмом. Открывшаяся невероятная антропность мира аппроксимируется скорее компьютером с его программами, настроенными на пользователя, которые издревле именовались молитвами. Выводы Идет постдисциплинарный процесс переориентации ю географии и экологии от преобразования природы и ее охраны к преображению человека и его спасению.