TY  - JOUR
T1  - СУДЬБА РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ В ИЗОБРАЖЕНИИ НЕКРАСОВА
AU  - Роговер, Е. С.
Y1  - 2023-04-11
UR  - https://rep.herzen.spb.ru/publication/694
N2  - Одной из значимых тем в поэзии Некрасова была тема судьбы русской женщины. Певец большого города, поэт прежде всего затронул горькую долю простой горожанки. Ей посвящены такие шедевры, как «Еду ли ночью по улице темной…» (1847) и «Когда из мрака заблужденья…» (1845). Они хронологически, и фабульно, и мотивно предшествуют другим произведениям на извечную тему. «Еду ли ночью...» обращено к жизни социальных низов и человеческим драмам. Темнота городской улицы и завывание бури (здесь отчетливо звучит похоронный звук «у») подготавливают читателя к появлению темы бездомной и беззащитной женщины. Мучительная дума повествователя о несчастной побуждает его поведать о ее прошлом, которое с самого начала соотносится со злым роком («С детства судьба невзлюбила тебя...»). бедность и суровая власть отца, бешеный нрав недоброго мужа вынуждают непокорную женщину пойти на смелый разрыв с невыносимым семейным пленом. безрадостное сближение с бедняком, больным и голодным, заставляет ее снова оказаться в безвыходной нищете; тягостной доле вторят заунывные звуки городских труб, плач ребенка. После его смерти ее сочувствующий друг утешает несчастную женщину, но эти утешения трагически безнадежны. Как тонкий психолог, Некрасов следует за той внутренней борьбой, которая происходит в душе отчаявшейся героини стихотворения. Гробик ребенку покупается ценой собственного падения, череда вопросов лирического героя не оставляет сомнений в том, что роковая судьба совершает свои удары. Таких страниц еще не знала русская поэзия. В стихотворении «Когда из мрака заблужденья...» тоже говорится о «падшей» женщине, но здесь расставлены новые акценты. Поэт рассказывает о спасении героини, вступаясь за достоинство невинного человека. Новый некрасовский лирический герой способен все понять в истории «дитя несчастья», все забыть и решительно поддержать «душу падшую». Но в центре стихотворения оказывается именно она, пережившая свою драму, претерпевшая нравственное перерождение и предстающая как «прекрасное женственное создание» [1], входящее «смело и свободно хозяйкой полною» в дом благородного наставника. Поэт использует патетически взволнованную речь с обилием сложных периодов, придаточных, вопросов и ответов. Но все чаще и чаще Некрасов обращается к суровой доле русской крестьянки. В стихотворении «В дороге» воспроизводится судьба деревенской женщины, воспитанной в барском доме, но возвращенной в свое село, в котором она «ни косить, ни ходить за коровой» не может. Горький стон вырывается из груди ее мужа-ямщика: «Погубили ее господа, а была бы бабенка лихая». И оттого бьет ее ямщик «под пьяную руку». В стихотворении «Вчерашний день, часу в шестом…» (1848) нарисована сцена избиения кнутом молодой крестьянки. В «Проводах» (1850) старуха и молодая бабенка горестно провожают своего «касатика» в рекруты. В «Забытой деревне» (1855) и юная Наташа, и бабушка Ненила не дожидаются до самой смерти удовлетворения своих насущных нужд. При этом великий поэт все чаще приоткрывает «золото сердца народного». Так, в стихотворении «Тройка» (1846) ведется исполненный драматизма поэтический рассказ о несбыточных надеждах простой крестьянской девушки. Стихотворение это отличается многоплановостью. Первый план создает изображение торопливо бегущей молодой крестьянки, порыв которой вторит убыстренному ритму ее встревоженного сердца. С первых же строк поэт приоткрывает внутренний мир своей героини: его чуткому уху слышно, как «забило сердечко тревогу». «Повествователь обнажает чувства героини и делает зримой неуемную жажду жизни, порывистое нетерпение…предчувствие чего-то необычного и яркого» [2]. Неудержимому порыву к счастью, любви, красоте отвечает внешняя красота «чернобровой дикарки»: ее чарующее великолепие как бы подтверждает это право на счастье. В портрете сельской красавицы Некрасов воплощает свой нравственно-эстетический идеал. Подлинная красота девушки, соединенная со здоровьем, свежестью и естественностью движений противостоит (и это передано поэтом тонко и почти незаметно) театрально-эффектной позе проезжего корнета, заглядевшегося на нее, «подбоченясь красиво». Второй план стихотворения составляет реальная перспектива жизни героини, ее доля, переданная скорбным повествованием. Слишком дисгармонична окружающая реальная действительность, чтобы не стремиться «поскорей навсегда заглушить» сердечную тревогу. Образ сельской красавицы оказывается соотнесенным с социальной средой, и судьба ее - предрешена. В предстоящую ей участь вторгается «судьба» в эстетическом смысле. Финал героини фатально обусловлен, и в стихотворение властно входит трагическое. Емкий эпитет «черная», относящийся к работе и как бы проецирующийся в первоначальном описании девушки, кажется - как преддверие финала - деталью траура: «алая лента» в волосах «черных как ночь». Ощущение трагизма усиливается и мотивом неведения: «смуглянке» не дано знать того, что известно автору. Вечная забота, непосильный труд, иго подневольной жизнь поставят своеобразный «предел» на пути к счастью женщины-крестьянки. Но есть в стихотворении и третий план - мотив тройки, образ которой перерастает свои бытовые границы и превращается в своеобразный реалистический символ. Это безостановочное движение жизни. Первая строфа о дороге лексически перекликается с предпоследней строфой («Не гляди же с тоской на дорогу...»). Круг замыкается. Но ведь за этим композиционным кольцом следует финальное четверостишие о «бешеной тройке». Здесь подчеркивается скорость движения коней: «бешеная» (тройка), «бойки» (кони), «вихрем» (мчится). Этот темп значительно превышает скорость торопливого бега дикарки. Такое несоответствие таит в себе не только печаль, но и залог каких-то перемен в человеческом бытии. Возникает отдаленная перекличка с гоголевской тройкой. Завершающую ноту стихотворения нельзя назвать безотрадной. Восторженно отзовется о стихотворении поэт Н. П. Огарев: «Тройка» Некрасова - чудесная вещь. Я ее читал раз десять». «Тройкой» будет навеяно стихотворение А. блока «На железной дороге». Народная песня на слова Некрасова войдет в наш быт. Еще одним некрасовским шедевром о судьбе крестьянки станет поэма «Мороз, Красный нос» (1863). Первая часть этого двухчастного произведения посвящена смерти крестьянина. Но этот обыденный для деревенской жизни случай дает Некрасову основание для обобщений и рассказа о судьбе крестьянки. Две первые зарисовки (старуха понукает Савраску, везет на дровнях покрытый рогожей гроб; вдова крестьянина рыдает, словно зарядивший надолго дождь) уже вводят читателя в горестную жизнь деревенской женщины. Слезы крестьянки поэт сравнивает с «созревшими зернами» колосьев. Особенным обобщением отличается отступление поэта о трех тяжких долях: «И все эти грозные доли легли / На женщину русской земли» [2, с. 79]. Обращаясь к крестьянке, суровая доля которой оставалась неизменной, поэт рисует характерный облик глухо и незримо страдающей женщины: «Ты вся - воплощенный испуг, Ты вся - вековая истома!» Дарья, центральная героиня поэмы, избежала одну из напастей: ей не довелось до гроба рабу покоряться. Но судьба Дарьи отнюдь не стала исключительной. Ей суждено было повстречаться с крепостным рабом, стать матерью его детей и испытывать все горести и тяготы крестьянского существования. Вторая часть поэмы и посвящена рассказу о трагической судьбе героини, вынужденной отправиться за дровами в лес, предаться там своему отчаянию и стать жертвой сурового Мороза. Замерзая, Дарья медленно погружается в сладостное сновидение, призванное раскрыть ее светлую мечту о возможном будущем, которое - увы! - для нее не наступит. Но чем ярче раскрывается здесь подлинная красота этой крестьянской женщины, любящей и умеющей так славно трудиться, тем рельефнее становятся те жестокие удары, которые наносит ей беспощадная жизнь. Сказочной красоте Дарьи (она тоже «миру на диво») соответствует великолепный зимний пейзаж, окружающий ее в лесу: грезам ее вторит зимняя симфония звуков и красок. Но чем прекраснее царство Мороза, тем трагичнее финал поэмы. Нередко Некрасов обращается к изображению женщины, относящейся к миру господствующего сословия. Уже в раннем стихотворении «Новости» (1845) он рисует групповой образ «петербургских барынь и девиц», на которых напал «недуг свирепый» в виде поголовного помешательства на польке. В стихотворении «Женщина, каких много» (1845) изображена особа, выросшая «среди перин, подушек, / Дворовых девок, мамок и старушек, / Подобострастных, битых и босых». Созрев в этих условиях, она вышла замуж за барина крепкого и стала сечь своих людей «не без отрады», неизменно толстея и достигнув четырнадцати пудов. Но и в этом мире довольства и произвола далеко не всё оказывается благополучным. Княгиня из одноименного стихотворения (1856) утрачивает свое богатство, знатность, красоту и свободу по железной логике, господствующей в этом мире, и умирает в далеком Париже в нищете и бедности, гибнет в царстве произвола и обладательница яркого таланта актриса Аксенова, ставшая жертвой «исканий старых богатств» и клеветы. В стихотворении «Убогая и нарядная» (1857) все строится на резких контрастах нищеты и роскоши. В «Прекрасной партии» (1852) и «Дешевой покупке» (1861) показано, как женщину в мире богатства убивает лживая мораль, превращая в игрушку, предназначенную для забавы, или выдавая замуж за человека с «пустой душой», расстроившего от нечего делать «тысячу крестьян». Однако и в этом мире праздности и довольства время от времени появляются женщины иной судьбы. Образ Саши из одноименной поэмы (1854 - 1855) становится первым в поэзии Некрасова образом передовой русской женщины, вставшей на путь служения народу. Значимую роль в ее судьбе сыграли ее родители, няня и, конечно, окружающая русская природа и встречи девушки с крестьянами. Социальная проблематика поэмы сплетается с интимной: увлечение Саши Агариным, любовь к нему и последующее разочарование в «лишнем» человеке. По-своему образ Саши перекликается с пушкинской Татьяной. Постепенно от образа дворянской девушки, выбирающей дорогу служения своему народу, Некрасов переходит к изображению женщин из высших кругов общества, которые совершают героический подвиг, оставив в Петербурге своих родителей, детей, богатство и роскошь, чтобы отправиться в далекую холодную Сибирь и поддержать там сосланных мужей- декабристов. Так, в 1871 году Некрасов пишет первую поэму из цикла «Русские женщины» - «Княгиню Трубецкую», - а в следующем, 1872 году, создает поэму «Княгиня М. Н. Волконская». Это изображение совершенно особой судьбы русской женщины, отмеченной величием подвига и окруженной ореолом героического. Одна из этих женщин, говоря о Сибири, убежденно заявляет: «Там только вздохну я свободно./ Делила с ним радость, делить и тюрьму / Должна я... Так небу угодно!...» [2, с. 60]. Особое место в поэзии Некрасова занимает образ женщины-матери, чья судьба оказывается не менее драматичной, чем доля сирот, неудачниц-княгинь или девушек-крестьянок. Это и горестное сострадание святым «слезам бедных матерей» в стихотворении «Внимая ужасам войны...» (1855), и Орина, «мать солдатская» из одноименной поэмы (1863), переживающая трагическую судьбу: рекрутский набор отнял у нее единственного сына. Это героиня стихотворения «Мать» (1868), которая испытывает чувство безнадежности, поскольку ее юным сыновьям «судьбы своей не избежать». Это страдалица из стихотворения «Затворница» (1877), «чужим скорбям бессильная помочь». Далее это «баюшки-баю» (1877), где мать утешает тех, кому «вчера людская злоба» боль и «обиду нанесла»; незаконченная поэма «Мать» (1877), героиня которой вынуждена столкнуться с ужасными условиями жизни в усадьбе мужа, с его жестоким деспотизмом. Эту женщину, наделенную богатым духовным миром, но обделенную счастьем, горячо утешает лирический герой произведения. Необыкновенной выразительностью отличается образ женщины-матери в поэме «Рыцарь на час» (1862). Лирическим героем произведения является человек 60-х годов, который осознает трагическое противоречие между своим стремлением к самоотверженному служению народу, благим душевным порывом к идеалу - и слабостью воли, приводящей к отказу от практического действия, ошибочности поступков, неверным шагам. Эта внутренняя совестливость рождает рефлексию героя, его покаяние и обращение к душе, почивающей под скромным крестом. Так в поэме о «рыцаре на час» возникает врачующий образ матери, призванный смягчить страдания и терзания героя. Но и она - вечная страдалица, чьи годы были отмечены постоянной мукой: Всю ты жизнь прожила нелюбимая, Всю ты жизнь прожила для других... ... Весь свой век под грозою сердитою Простояла ты... [3, с. 137] Самый облик матери, воскрешаемый поэтом, свидетельствует о ее горестях: Русокудрая, голубоокая, С тихой грустью на бледных устах, Под грозой величаво-безгласная - Молода умерла ты, прекрасная, И такой же явилась ты мне При волшебно светящей луне [3,с. 138]. Поэт наделяет образ матери чертами возвышенного божества чистейшей любви. Только она, испытавшая столько терзаний, может облегчить кручину героя, исцелить его душу, наставить на истинный путь, вывести «на дорогу тернистую». И он проникновенно обращается к матери, способной его понять и воскресить; звучат знаменитые слова поэта: От ликующих, праздно болтающих, Обагряющих руки в крови Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви! [3, с. 138] Строки эти приобретают возвышенное звучание, ораторские интонации, романтическую взволнованность, выраженную в обилии восклицаний, наслоении однородных членов, синонимов и антонимов. Образ матери лирического героя (и одновременно - матери поэта) вырастает в образ родины-матери, которая требовательно и благожелательно всматривается в лицо своего совестливого сына, судит его, прощает и ободряюще наставляет. Правда, в финале поэмы звучит язвительный и насмешливый внутренний голос, упрекающий не только лирического героя, но и все «ничтожное племя» современников в неспособности к конкретному делу. Вы, - словно бы нашептывает этот голос, - увы! не вечные рыцари деяний и борьбы, как незабвенный пламенный Дон Кихот, а всего лишь «рыцари на час». Но хочется думать, что в сознании героя поэмы воображаемый голос матери невольно подавляет и заглушает эту «злую песню», вселяя надежду. Так в поэзии Некрасова нашли свое яркое и устойчивое выражение размышления великого поэта о судьбе русской женщины, в основном горестной и несчастной, и лишь иногда проявляющей себя в сфере героического.