@article{Шурупова2023-04-11,
author = {О. С. Шурупова},
title = {СРАВНЕНИЕ КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ ОБРАЗА КРЕСТЬЯНКИ В ПОЭМЕ Н. А. НЕКРАСОВА «МОРОЗ, КРАСНЫЙ НОС»},
year = {2023},
publisher = {NP «NEICON»},
abstract = {Строки из поэмы Некрасова «Мороз, Красный нос», посвященные крестьянке, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» [2, c. 49], стали хрестоматийными. Некрасов с любовью изображает сильную, крепкую женщину, жену и мать, и одновременно оплакивает горькую судьбу русской крестьянки, которая «вся - вековечный испуг, вся - вековая истома» [2, с. 48]. Интересно, что, создавая образ страдающей крестьянки Дарьи, которая олицетворяет всех русских женщин, Н. А. Некрасов избегает использования деталей, которые помогли бы читателю представить конкретную героиню. В отличие от Матрены Тимофеевны из поэмы «Кому на Руси жить хорошо», портрет которой нарисован настолько подробно, что сообщается ее возраст, цвет волос и т. д., Дарья лишена подробного описания. Рассуждая о поэзии Н. А. Некрасова, К. И. Чуковский подчеркивает: «для того, чтобы передать читателю свои “стоны и слезы”, чтобы заразить его своими эмоциями, поэту непременно нужны все наисильнейшие средства искусства… Никогда не удалось бы Некрасову так неотразимо влиять на… читателей, если бы он не был замечательным мастером формы» [4, с. 178]. В процессе обсуждения поэмы «Мороз, Красный нос» с иностранными студентами важно, чтобы текст не казался им лишь точным, почти протокольным описанием страданий русского крестьянина. Необходимо, чтобы они ощутили лирическую атмосферу поэмы, в которой призванные создать изображение крестьян художественные «приемы переосмысляются, трансформируются, нагружаются экзистенциальным значением» [3, с. 45]. К ключевым средствам выразительности, которые Н. А. Некрасов использует для описания героини своей поэмы, несомненно, относится сравнение, способствующее не только более точной характеристике героини, но и реализации символического подтекста, сообщающего сюжету поэмы особое, изнутри исходящее смысловое напряжение и некое дополнительное содержание. Сравнение становится в пределах художественного текста средством познания мира, в котором человек обнаруживает сходные явления, группирует их и рассматривает предметы, сопоставляя их друг с другом. Сравнительные конструкции и союзы обеспечивают возможность двойной перспективы изображения, открывают в глубине создаваемых сравнением образов извечное, соотносимое с фольклорными текстами. При этом сравнение зачастую выполняет и творческо-эмоциональную функцию, делаясь средством выражения оценки и предоставляя автору возможность передачи особого мироощущения. В поэме «Мороз, Красный нос» сравнения, как правило, строятся на сближении человека и его поведения с явлениями природы, окружающей русского крестьянина. Так, анализируя поэму со студентами, в том числе в иностранной аудитории, можно предложить им найти в тексте поэмы сравнения, связанные с Дарьей. большая часть этих сравнений помогает читателю представить слезы крестьянки. Так, уже во второй главке поэмы мы видим овдовевшую героиню за работой: «Сшивая проворной иголкой / На саван куски полотна, / Как дождь, зарядивший надолго, / Негромко рыдает она» [2, с. 47]. Плачущая женщина сравнивается с дождем - ее слезы так же негромки и неуемны, как капли дождя. Плач крестьянки сближается с погодным явлением, воспринимается как столь же закономерное событие, как то, что происходит в природе. Такой плач невозможно остановить. В пятой главке плач сопоставляется с падением зерен из созревшего колоса: «Слеза за слезой упадает / На быстрые руки твои. / Так колос беззвучно роняет / Созревшие зерна свои» [2, с. 51]. В этом сравнении проявляется необыкновенная точность наблюдения поэта за окружающим миром: слезы крестьянки, которая пытается не плакать, падают медленно, с перерывом, как зерна, которые потихоньку сыплются из созревшего колоса. Зерна, упавшие на землю до срока, не будут собраны, пропадут - и слезы крестьянки столь же бесплодны, ибо ей не дано ни воскресить умершего мужа, ни справиться с охватившим ее горем. более того, созревание колоса - природное явление, которое закономерно совершается каждый год. Сближая плач своей героини с этим явлением, Некрасов убеждает читателя: горе крестьянина столь же закономерно, как созревание хлеба, и его невозможно отменить или прервать. Слезы Дарьи, помимо этого, дважды сопоставляются с жемчугом. Сначала читатель становится свидетелем того, как несчастная вдова плачет в лесу, роняя слезы то на промерзлую землю, то на дрова: «Другую на дерево кинет, / На плашку, - и смотришь, она / Жемчужиной крупной застынет - / бела, и кругла, и плотна» [2, с. 62]. В статье о поэме Некрасова А. б. Криницын подчеркивает, что «мотив смерти героя под воздействием неких таинственных сил, а также мотива смерти как ухода в природу… является наследием романтической традиции» [1, с. 522]. Некрасов, в традициях поэтов-романтиков, описывает природу как средоточие таинственной силы, исподтишка наблюдающей за человеком и готовой его погубить: «лез безучастно внимал», «солнце, кругло и бездушно, / как желтое око совы, / глядело с небес равнодушно» [2, с. 61]. Интересно отметить, что с помощью описания слез Дарьи Н. А. Некрасов вновь помогает читателю ощутить безучастность природы: если первая слеза, падающая на снег, прожигает глубокую ямку, то другую природные силы, словно забавляясь, превращают слезу в жемчужину, а третья «…Стрелой по щеке побежит, / И солнышко в ней поиграет» [2, с. 62]. Многозначный глагол «играть», в данном случае обозначающий блеск солнечного луча, позволяет почувствовать, как слезы крестьянки становятся своеобразной забавой для бездушного, хищно, словно око совы, наблюдающего за Дарьей солнца. Образ слезы-жемчужины вновь возникает в словах самой Дарьи, где создается отрицательное сравнение: «Слезы мои не жемчужны, / Слезы горюшки-вдовы, / Что же вы Господу нужны, / Чем ему дороги вы?..» [2, с. 66]. В сказочном мире леса, который «представляет собой место обитания как добрых, так и злых духов» [6, с. 91], Дарья, убитая горем, осмеливается бросить богу упрек, после чего враждебно настроенная природа получает над ней власть. Анализируя романтические корни поэмы, Е. О. Яцкив сопоставляет ее с балладой В. А. Жуковского «Лесной царь», справедливо замечая, что герои обоих произведений встречают смерть в лесу после встречи с мифическим существом, «лесным старцем» [6, с. 91], который, пленившись земным человеком, предлагает ему навсегда остаться в заколдованном царстве. Нам представляется, что в поэме Н. А. Некрасова можно найти переклички и с другими текстами В. А. Жуковского. Так, подобно возроптавшей героине баллады «Людмила», Дарья, упрекнувшая бога и Владычицу, которые не помогли ей спасти Прокла от смерти («Только ты милости к нам не явила!» [2, 71]), после того, как произносит роковые слова, подпадает под власть таинственных сил. Мороз является ей в образе ее умершего мужа (Людмиле тоже является ее погибший жених) и погружает ее в заколдованный сон. О фольклорных источниках поэмы напоминает характерное для народной поэзии отрицательное сравнение, выраженное в форме сложносочиненного предложения с использованием отрицания «не» и помогающее создать образ работающей в лесу вдовы. Однако функцией этого сравнения является не только напоминание о фольклоре и не противопоставление трудолюбивой крестьянки и легкомысленного сорви-головы псаря: «Не псарь по дубровушке трубит, / Гогочет, сорвиголова, - / Наплакавшись, колет и рубит / Дрова молодая вдова» [2, с. 62]. Звуки топора, которым Дарья лихорадочно, без отдыха рубит дрова, напоминают непрерывное звучание трубы охотника, который выманивает из лесу зверя, используя особую трубу-манок. Это сравнение, вместе с вышеназванными, позволяет Некрасову изобразить пугающее пространство леса, который наблюдает за Дарьей, как охотник за дичью, выжидает и, наконец, губит ее. Труд Дарьи, которая прядет зимней ночью, сравнивается с бесконечной, безрадостной дорогой, которую преодолевает ее муж: «…А я-то печальная, / Из волокнистого льну, / Словно дорога его чужедальная, / Долгую нитку тяну» [2, с. 69]. На первый взгляд, сравнение помогает создать образ тяжелого, бесконечного труда, которому отдают все свое время Прокл и Дарья, чтобы прокормить семью и накопить на свадьбу сыну. Но упоминание о прядущей долгую нить женщине призвано напомнить о мифическом образе парки, «лето за летом, зима за зимой» [2, с. 69] тянущей нить человеческой жизни: «Веретено мое прыгает, вертится, в пол ударяется. / Проклушка пеш идет, в рытвине крестится, / К возу на горочке сам припрягается» [2, с. 69]. Когда эта нить обрывается, человек умирает. Вся поэма пронизана образами смерти, гроба, кладбища - и сравнение тяжелой ночной дороги крестьянина с нитью в руках его жены способствует созданию такой атмосферы. В цветовой гамме поэмы, в которой Н. А. Некрасов создает картины русской зимы, ведущее место занимают желтый и белый цвета: «желтую мерзлую глину» [2, с. 51] на кладбище застилает снежок, могила - «белая яма» [2, с. 52], Прокл лежит на «белом сосновом столе» [2, с. 53], на равнины, которые «белеют под снегом» [2, с. 61], смотрит солнце, желтое, «как око совы» [2, с. 61]. В создание этой двухцветной картины вносит лепту и еще одно сравнение, использованное в тринадцатой главке, где описаны похороны крестьянина и где мы впервые встречаем более подробное описание облика вдовы: «Шага ла… Глаза ее впали, / И был не белей ее щек / Надетый на ней в знак печали / Из белой холстины платок» [2, с. 59]. Обычно сравнения, призванные создать образ сказочной красавицы, строятся с использова нием сравнительной формы прилагательного (например, «белее снега»). Н. А. Некрасов включает в сравнение отрицательную частицу, что позволяет создать яркий, точный образ бледной, убитой горем женщины. Таким образом, А. Н. Веселовский не случайно называет сравнение «нервным узлом» художественного текста [5, c. 80]. Образность сравнений в контексте произведения не только несет в себе информацию об изображаемых предметах и событиях, но и заключает сведения о личности субъекта речи - автора или персонажа - о «строе его мыслей и чувств, об отношении к миру» [5, c. 55]. В процессе анализа поэмы Н. А. Некрасова можно убедиться, что с помощью сравнения поэту удается не только создать неповторимый эпический образ страдающей крестьянки, но и передать пугающую, свойственную для романтической поэзии атмосферу враждебного человеку мира.},
URL = {https://rep.herzen.spb.ru/publication/693},
eprint = {https://rep.herzen.spb.ru/files/745},
}