%0 
%A Каксин, А. Д.
%T ЯЗЫКИ-ИДИОМЫ СИБИРИ И КРАЙНЕГО СЕВЕРА: К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА
%D 2023
%X По устоявшейся традиции, ‘идиомами’ признаются некоторые особенные, неординарные диалекты известных языков. В своем исследовании мы склонны немного расширить содержание данного термина. Под идиомой мы понимаем язык малочисленной этнической группы, в разном отношении обособленный от языка, к которому он исторически относится. Как частный случай: все диалекты какого-либо языка, каждый по какому-либо признаку, являются 122 своеобразными, и, таким образом, могут быть признаны идиомами (очень показательными в этом смысле являются диалекты хантыйского языка). Указанное обособление неизбежно приводит к формированию некоторых специфических признаков, которые обычно скрыты (не лежат на поверхности). Выявляется набор специфических явлений, свойственных именно этому языковому образованию (при этом появление искомых явлений вполне объяснимо). Положение идиомы в большом, широком коммуникативном пространстве (в терминах социолингвистики) еще более критическое, чем у того языка, к которому она относится. К числу идиом Сибири и Крайнего Севера, на наш взгляд, можно отнести около 40 языков и диалектов. Далее, эту большую группу можно разделить на ряд более мелких разрядов. У нас их получилось семь (распределение на данном этапе велось с учетом генетического фактора). Первую подгруппу составляют языки (и диалекты) тюркского корня: то-фаларский (или тофский), сойотский, язык чулымцев, язык барабинцев, язык западносибирских татар, язык калмаков. Безусловно, нет никаких оснований вносить в этот список крупные языки - якутский, тувинский, алтайский, хакасский. Полагаем, однако, что можно отнести к числу идиом некоторые территориальные подразделения этих больших языков. В частности, есть достаточные основания считать идиомой койбальский говор хакасского языка. Диалекты алтайского языка скрепляются воедино наличием литературного языка и объединением в пределах административной единицы, Республики Алтай. В то же время следует признать, что все признаки идиомы свойственны языку бачатских телеутов, территориально удаленному от основного района распространения алтайского языка. Отдельно необходимо сказать о долганском и шорском языках (они из числа языков, стоящих несколько особняком). По всей видимости, именно на анализе таких языков можно быстрее прийти к определению языка-идиомы. С одной стороны, эти языки являются самостоятельными, давно воспринимаются как отдельные языки (лишь иногда понимаются как диалекты какого-либо большого языка). В частности, некоторые исследователи считают долганский диалектом якутского, а шорский - диалектом хакасского. С другой стороны, отдельные элементы их строя, некоторые типологические и социолингвистические характеристики своеобразны, и легко укладываются в то широкое определение идиомы, которое нами выдвигается. Все же на данном этапе, учитывая некоторые дополнительные факторы (к примеру, значительный потенциал дальнейшего развития, поддерживаемый наличием административного ресурса), воздержимся от включения долганского и шорского языков в число идиом. Ко второй подгруппе относятся монгольские языки (диалекты, говоры): язык иркутских бурят, эрзинский диалект халха-монгольского языка (на юге Тувы). Понятно, что в случае с эрзинским диалектом обособлению способствует наличие межгосударственной границы. А основанием для отграничения 123 языка иркутских бурят во многом служит национальное самосознание: подавляющее большинство представителей этой этнической группы склонны считать литературный бурятский язык «далеким» от родного диалекта. В третью подгруппу входят тунгусо-маньчжурские языки (диалекты, говоры). Это, прежде всего, негидальский, ульчский, удэгейский, орочский, орокский языки. Все названные языки - с очень малым числом носителей: их можно характеризовать как исчезающие. (Численность негидальцев, ульчей, удэгейцев, орочей и ороков по переписи 1989 г. составляла 622, 3233, 2011, 915 и 190 чел. соответственно). Не относятся к идиомам эвенкийский, эвенский и нанайский языки, но диалекты и говоры эвенкийского языка на территории Якутии, Бурятии, Иркутской области, Магаданской области обладают всеми признаками идиом. Четвертую подгруппу составляют диалекты трех языков финно-угорской ветви уральской семьи. Саамский язык (помимо того, что распространен на территории 4-х государств), структурно распадается на 8-9 диалектов. Частью исследователей эти диалекты возводятся в ранг языков. Интересна история происхождения саамов и их языков: предположительно, далекие предки саамов перешли с языка неизвестной генетической принадлежности на язык, близкий предку прибалтийско-финских языков, а затем испытывали сильное влияние соседних языков. Как бы то ни было, уже чрезвычайная дробность саамского континуума позволяет ставить вопрос о наличии на данной территории нескольких идиом. На данном этапе мы бы отнесли к идиомам диалекты саамского языка, распространенные на территории России. В хантыйском языке выделяется семь диалектов, а в мансийском - три. К числу идиом мы склонны отнести ваховский, васюганский, атлымский, приуральский (или обдорский) диалекты хантыйского языка, а также все сохранившиеся до сегодняшнего дня территориальные разновидности мансийского языка. Пятую подгруппу составляют идиомы, представляющие самодийскую ветвь уральской языковой семьи. К их числу относятся энецкий и нганасанский языки, лесной диалект ненецкого языка, диалекты селькупского языка. В шестую подгруппу входят языки, диалекты и говоры, распространенные на территории проживания палеоазиатских народов. К ним относятся диалекты корякского языка, диалекты алюторского языка, керекский, ительменский, эскимосский языки, командорский говор алеутского языка, язык камчадалов. Вопрос их отнесения к числу идиом нуждается в тщательной разработке. Наконец, в седьмую подгруппу сводятся т.н. изолированные языки Сибири - кетский, юкагирский, нивхский. Мы относим их к идиомам на основании древности, изолированности, ярко выраженного типологического своеобразия. Выше мы писали о том, что иногда ситуация складывается так, что отдельными идиомами можно признать все территориальные разновидности диалектно раздробленного языка. При этом, безусловно, для начала необходимо констатировать факт значительной разницы между диалектами данного 124 языка (можно предложить и своеобразный индикатор: различия столь значительны, что носители не понимают друг друга; или очень трудно принять один алфавит, единую графику). Из числа вышеназванных языковых образований к идиомам такого рода, на наш взгляд, относятся диалекты селькупского языка - северный (в Ямало-Ненецком автономном округе) и южный (в Томской области). Под вопросом остаются диалекты хантыйского, мансийского, корякского, алюторского, саамского языков. Вернемся к типологической составляющей в процессе выделения (или отграничения) языков-идиом. Типологический взгляд, как известно, предполагает специальное рассмотрение общих (или различительных) характеристик и черт, свойственных для некоторой выделенной, довольно большой, группы языков (редко - для всех языков мира). Уровень развития современной лингвистической типологии позволяет с позиций этого актуального научного направления подходить к анализу отдельных групп языков. В разрезе системной типологической характеристики рассмотрим хантыйский язык, входящий в группу восточных финно-угорских языков. Как было указано выше, четыре из семи его диалектов с большой вероятностью являются идиомами. В частности, если иметь в виду важнейшие структурные характеристики атлымского диалекта (в связи с понятием фрагментарной типологической классификации), то они суть следующие : вокализм и консонантизм, в ряде фрагментов отличный от звуковых систем других хантыйских диалектов (к примеру, употребление -t- вместо -l-), отличительные особенности категорий двойственного числа, пассива и объектного спряжения, своеобразие ряда послелогов, частиц и наречий, некоторые особенности синтаксиса. По указанным параметрам можно провести сопоставление шеркальского диалекта (как представителя уральской языковой семьи) и, к примеру, кой-бальского говора хакасского языка. Данный говор, как сказано выше, мы также склонны относить к идиомам. В отношении койбальского говора действенным оказался следующий подход: исходя из исторических источников (описаний XVIII-XIX вв.) достаточно явно устанавливаются следы субстрата в том немногом, в основном - лексическом, материале, который был зафиксирован как инородный, не тюркский, уже в вышеуказанное историческое время. Некоторые наши наблюдения также укладываются в общую схему, объясняющую восхождение части слов койбальского говора к самодийскому койбальскому языку. В частности, наличествующее в койбальском говоре слово аи ‘дверь’, на наш взгляд, может быть сопоставлено со словами уральских (финно-угорских и самодийских) языков, коль скоро идет речь о субстрате. Это сопоставление дает не только компаративистский результат (возможно возведение к древнему слову со значением ‘прикрывать’, рефлексами которого являются слова современных языков: финское ovi ‘дверь’, хантыйское ов ‘дверь’ и ови-‘качаться’), но и пищу для размышлений в области лексической типологии и когнитивистики: при таком подходе устанавливается существовавший 125 в древних языках способ словообразования - модификация значения путем отождествления качества человека и признака предмета. Под таким же углом зрения могут быть и некоторые другие слова койбальского говора (улу ‘голова’, ассизеть ‘бездетный’, амнызеть ‘безрогий’). Такие примеры указывают на явное наличие субстрата: в древности на территории, ныне занимаемой хакасским языком, бытовал койбальский язык - представитель южной ветви самодийской языковой группы. Таким образом, в некоторых случаях сама история появления своеобразного языка или диалекта может стать основой теоретического обоснования понятия «идиома». В грамматическом отношении современный койбальский говор является, безусловно, тюркским. Чтобы это установить, достаточно выполнить сопоставление современных сведений о койбальском говоре с известным грамматическим очерком М.-А. Кастрена 1857 г., в котором описываются койбальский и карагасский диалекты тюрков Южной Сибири. Далее, в типологических целях можно провести и более широкое сравнение грамматического строя уральских и тюркских языков. Проанализированный материал хантыйского и хакасского языков подтверждает их характерное типологическое свойство - наличие «агглютинативного стержня», т. е. использование преимущественно агглютинативного принципа строения словоформы. Далее можно говорить о допустимой вариативности в пределах этого важнейшего признака языков урало-алтайской типологической общности. По совокупности признаков указанная общность не однородна, и ее можно рассматривать как состоящую из отдельных групп. В частности, сибирские уральские и тюркские языки отличаются по степени сложности глагольной парадигмы. В тюркских языках - парадигма сложнее. К примеру, в хакасском языке в структуре глагольной словоформы есть места для формантов категорий залога, вида, наклонения, времени, отрицания. В сравнении с этим структура глагольной словоформы, к примеру, в хантыйском языке, достаточно проста. Поскольку наклонения не имеют собственных формантов, после основы следует показатель времени (отсутствующий в формах императива). После темпорального может следовать (т. е. не всегда это происходит) показатель пассива. И замыкается глагольная словоформа суффиксом, синкретично выражающим значения категорий числа и лица (которые различны у субъектных и объектных форм). Все эти типологические изыскания необходимы для того, чтобы определить собственно языковые, структурные признаки идиомы. А они выявляются никак иначе, как на сравнении с устоявшимся языковым типом. Интересно будет исследовать те формальные свойства и характеристики идиомы, которые позволяют отграничить ее от того цельного грамматического типа, к которому она исторически относится. В частности, относительно койбаль-ского говора, необходимо проверить, нет ли «отклонений» в проявлении таких прототипических свойств (признаков) тюркских языков, как гармония гласных, четкость в разделении морфов, большой набор инфинитных пре-126 дикативных форм, развитый изафет, наличие системы предикативного склонения. Несмотря на широкое развитие лингвистической типологии в прошлом столетии, в начале нынешнего века, языки коренных народов Сибири и Крайнего Севера нечасто были в центре внимания типологов. Например, и сегодня в деле изучения хантыйского и мансийского языков недостает работ именно типологического характера. Но также ясно другое: данное лингвистическое направление бурно развивается, и, видимо, в скором времени указанный пробел будет восполнен. Итак, определяется достаточно широкий круг языковых образований, которые подпадают под изучение как достаточно специфических, оригинальных (многие из них являются в то же время исчезающими). Анализ собранного материала позволяет подтвердить наше первоначальное предположение о наличии в регионе Сибири и Крайнего Севера достаточно большого числа идиом. Каждый из них интересен сам по себе, и относительно каждого из них должны быть выявлены факты, полезные для дальнейшего уточнения понятия идиомы.
%U https://rep.herzen.spb.ru/publication/399