RT - 
SR - Electronic
T1 - СБОРНИКИ «ТАЙГА И ТУНДРА» КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТА НАРОДОВ СЕВЕРА
SP - 2023-03-27
A1 - Смирнова, Т. М.
YR - 2023
UL - https://rep.herzen.spb.ru/publication/384
AB - «Тайга и тундра» - «говорящее» название для сборников, издаваемых на Северном факультете Ленинградского Восточного института (ЛВИ), затем в Институте народов Севера (ИНС). Предшественником издания была одноименная стенгазета Северного отделения. Всего вышло пять сборников - в 1928, 1930, 1931, 1932 и 1933 гг. Такая периодичность не позволяет считать данное издание журналом, хотя его так принято называть. Тематическая направленность сборников-ежегодников - история и этнография Крайнего Севера и Дальнего Востока в контекст е происходящих там социально-экономических и культурных преобразований, составной частью которых являлось и само учебное заведение для коренных жителей этих регионов, обобщенно именуемых «северянами». Сборники являются изданием краеведческого кружка Севфака/ИНСа (на Северном отделении, затем факультете кружок назывался Северным). Статьи сборников написаны самими учащимися, фамилии которых сопровождаются ука занием на их народность, называемую в старом, а с 1930 г. - преимущественно в новом варианте1. Каждый сборник открывается статьей «От редакции», резюмирующей содержание сборника. Сборник № 1 (1928 г.) имеет гриф Ленинградского ф илиального отделения Комитета Севера при Президиуме ВЦИК, в ведении которого находился Сев-фак. Ответственным редактором сборника был проф. В. Г. Богораз, заместителем - Я. П. Кошкин, редколлегию составляли также преподаватели П. Ю. Молл, Н. К. Каргер, студенты В. Хабаров и Д. Диодоров. На 62-х страницах текста помещено 20 статей, написанных студентами, и пять докумен- 1 Уже с 1928 г. изыскания Северного кружка позволили заменить старые официальные наименования северных народов, оставшиеся с дореволюционного периода, иногда случайные, а то и оскорбительные, на новые, этнографически более точные. Так, исчезло название «самоеды - вместо него утвердилось «ненцы», «остяки» были заменены на «ханты», «вогулы» - на «манси», «енисейцы» - на «кеты», «лопари» - на «саами», «ламуты» - на «эвены», тунгусы стали называться эвенками, гольды - нанай (нанайцами), гиляки - нивухами (нивхами) и др. Однако некоторые вводимые названия (луораветлане вместо чукчей, нымылане - вместо коряков, юиты - вместо эскимосов, унангане - вместо алеутов) впоследствии не стали общеупотребительными. В статье этнонимы приводятся соответственно тексту сборников «Тайга и тундра». 43 тальных приложений. Еще 4 страницы (с нумерацией римскими цифрами) занимает обращение Председателя Комитета Севера П. Г. Смидовича к студентам Севфака и статья «От редакц ии». Сборник № 2 вышел уже в Институте народов Севера - в 1930 г. Изменение статуса учебного заведения и двухлетний перерыв в издании позволили выпустить чрезвычайно насыщенный материалами сборник - на 170 страницах помещены редакционная статья, 43 авторские статьи и три приложения. Ответственным редактором был уже Я. П. Кошкин, а членами редколлегии - В. Г. Богораз, К. Я. Лукс, Н. М. Ковязин (ответственный секретарь) и студенты Д. И. Диодоров, А. Сипин, А. Чурка, Н. Путугир. Субсидию на издание выделил Комитет Севера. Сборник № 3 (1931 г.) вышел без списка редколлегии, но с указанием тиража - 800 экземпляров. Он посвящен первому выпуску 15 специалистов - студентов 4-го курса ИНСа, начавших учебу еще на Северном факультете Восточного и нститута. Посвящение сопровождается лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на русском и на 15-ти языках народов Севера в латинской графике. В сборнике впервые появляются фотографии (11 выпускников, ректор Я. П. Кошкин, заведующие учебной и хозяйственной частью института, а также групповые фото студентов в аудитории, механической мастерской и в общежитии). 127 страниц сборника включают, кроме редакционной, 24 статьи разных авторов и 7 приложений, среди которых «Проект набора учащихся на основной и подготовительный сектор Института народов Севера на 1931/32 уч. год» в количестве 150 чел. с разбивкой по автономным республикам, краям, областям и народностям от каждого региона. Четвертый сборник «Тайги и тундры» выпущен в 1932 г. огромным тиражом - 2 тыс. экземпляров - и насчитывает 76 страниц текста. Ответственный редактор по-прежнему Я. П. Кошкин, ответственный секретарь и одновременно технический редактор - М. Г. Рохман (заведующий редакционно-издатель-ским циклом обучения). Вместо редколлегии на третьей странице указано, что сборник «сработан» бригадой студентов Северо-Азиатского семинария по этому циклу в составе: кумандинец П. Каралькин, селькуп П. Мизуркин, эвен-кийцы И. Оширова и Н. Салаткин. В сборнике впервые помещены рисунки студентов, выполненные под руководством заведующей кабинетом графики А. Михайловой. Авторы рисунков в тексте и обложки журнала - студенты Н. Вексин (нивух), М. Елбонова, А. Каплина, С. Лонтогер (все - эвенки), П. Каралькин (кумандинец), Н. Ноянов (нымылан), К. Росугбу, К. Самадин, А. Ходжер (все - нанай) и С. Телышев. Кроме того, выпуск изобилует фотографиями из жизни института. В сборнике редакционная и 45 авторских статей, а также 5 приложений, в том числе - разнарядка на численность и национальный состав набора учащихся на основной и подготовительный сектор ИНСа на 1932/33 учебный год в количестве 200 чел. Ряд статей был представлен на эвенкийском и ненецком языках, но они не были напечатаны по техническим причинам. Интересно, что в редакционной статье объявляется наме-44 рение правления краеведческого кружка «в дальнейшем» обеспечить «регулярный выпуск «Тайги и Тундры» два раза в год» - то есть перспектива преобразования сборника в журнал. Сборник имеет двойную нумерацию - № 1 (4), что подчеркивает как новый этап, так и преемственность издания. Однако превратить издание в журнал не удалось, следующий сборник - № 2 (5) - вышел через год и оказался последним. Его объем 44 страницы, тираж 1300 экземпляров. Ответственные за выпуск - снова Я. П. Кошкин и М. Г. Рохман, а состав редколлегии на этот раз не указан. Обложку создали художники Т. Мельницкая и Г. Вербов, рисунки в тексте выполнили студенты А. Ачкин и В. Сосин (эвенки), А. Аксенова (саха), С. Губату (ульча), Т. Кичи-гин (нымылан), А. Самар (нанай) и Е. Яковлев (саам). В сборнике 32 авторские статьи, статья «От редакции», «Наш рапорт» (партийным и советским организациям о достижениях ИНСа за три года) и 5 приложений, в том числе разнарядка по набору на 1933/34 учебный год (112 мест), а также - впервые - правила приема на Северо-Азиатский семинарий ИНСа и разверстка по этому набору в количестве 20 чел. Во всех сборниках выделен раздел «Приложение», расположенный в конце издания. Организация других материалов на страницах сборников имеет различия. Сборник 1928 года имеет общее оглавление, в котором четко прослежены «вопросы советского строительства в его национальных формах и культурно-просветительной работы среди туземных народностей» [1, с. II], имеются заметки о материальной и духовной культуре. В следующих двух сборниках общее оглавление разделено на тематические рубрики: хозяйство Севера, советское строительство, новый и старый быт (1930 г.); хозяйство Севера, советско-партийное строительство, культурное строительство, страничка краеведа (1931 г.). В 1932 и 1933 гг. общего для всего издания оглавления нет, оно разделено на тематические разделы в соответствующих частях сборников. В сборнике 1932 года таких разделов шесть: I. Социалистическое строительство на Севере; II. Экономика Севера. Культурное строительство, землеустройство и работа кооперации; III. Культура, быт и школы на Севере; IV. Фольклор. Пересказы, сказания, бывальщина; V. Институт народов Севера в Ленинграде 1931/32 год; VI. Комсомольцы ИНСА комсомольцам Севера. В сборнике 1933 года - четыре раздела, при этом повторены названия первого и третьего разделов, второй озаглавлен «Работа Советов на Севере», а последний назван «Рассказы. Сказки. Бывальщина». Статьи, непосредственно освещающие жизнь Севфака, затем Института, во всех сборниках, кроме выпуска 1932 года, помещены первыми и не выделяются общим рубрикатором. Рассмотрим их содержание. Сборник 1928 г. открывается статьей тунгуса (эвенка) Д. Диодорова «Северный кружок при Севфаке Л. В. И.» [1, с. 1-4]. Статья разделена на три хронологических раздела: 1925-1926, 1925-1927, 1927-1928 уч. годы. Автор кратко излагает историю возникновения учебного заведения для северян - от Северной группы при рабфаке ЛГУ, при которой было положено начало Се- 45 верному кружку (до 1927 г. он назывался Северным объединением), через рабфак северных и восточных народностей Ленинградского Института живых восточных языков (ЛИЖВЯ) - до Северного факультета ЛВИ. Выделен рост числа студентов-северян (с 26 до 130 человек) и отмечены наиболее значительные достижения северного отделения. Главное среди них - подготовка к IV и V расширенным пленумам Комитета Севера при ВЦИК, и отправка на них делегатов (с указанием фамилий), которые представили участникам пленумов материалы о наиболее важных, по мнению студентов, проблемах Севера. Также отмечено обсуждение кружковцами вопроса об изменении официальных названий народов Севера (случайных, иногда оскорбительных - на самоназвания) и подготовка первого номера стенгазеты «Тайга и тундра». «Наказы» делегатам обоих пленумов Комитета Севера помещены в разделе «Приложения» [1, c. 55-60]. Из официальных документов Севфака в приложениях также помещены: «Положение о Северном кружке» [1, с. 52-53]; анкета для студентов Северного факультета ЛВИ, уезжающих на летние каникулы в 1928 г. [1, с. 53-55] и «Памятка» слушателю Северного факультета ЛВИ на летнее отпускное время [1, с. 61]. Работа краеведческого кружка освещается и во втором выпуске «Тайги и Тундры», где его руководитель Д. Диодоров поместил статью «Северный краеведческий кружок ИНСа» [2, с. 9-12]. Автор сравнивает деятельность кружка в течение двух учебных лет - 1928/29 и 1929/30, отметив явную тенденцию к улучшению в связи с образованием института. Кружок продолжил выработку наказов студентам-делегатам VI и VII пленумов Комитета Севера, изучил материалы и решения прошедшего VI пленума, готовил доклады о региональных комитетах Севера. Члены кружка прослушали и обсудили доклад проф. В. Г. Богораза о краеведении на Севере и задачах студентов в этой работе. На деятельности кружка положительно сказалось изменение его структуры: вместо секций по национальному признаку (палеоазиатская, угро-фин-но-самоедская и маньчжуро-тунгусская) были созданы секции по признаку административно-территориальному - Дальневосточная, Сибирская, Северной Европы и Урала. Секции работали по собственным планам, выделяя наиболее актуальные для своих регионов вопросы. Зримым результатом работы краеведческого кружка в целом стал второй выпуск сборника (1930 г.). В сборнике 1930 г. помещен и полный текст наказа делегатам от краеведческого кружка ИНСа на VII расширенный пленум Комитета Севера при ВЦИК [2, с. 161-167]. В качестве первоочередной задачи в документе предлагается скорейшее создание национальных округов и районов, с указанием конкретных территорий, относящихся к этим административным единицам. Выработаны также практические предложения в сфере хозяйственно-кооперативного строительства, культурно-просветительной работы и здравоохранения. Все пункты наказа не только свидетельствует о хорошем знании конкретных нужд северян, но также предлагают практические меры по их удовлетворению. 46 Оценка уже проделанной Северным краеведческим кружком в этом направлении работы дана в официальном письме Комитета содействия народностям северных окраин ВЦИК от 19 апреля 1929 года, под названием «Студенчеству Северного факультета», за подписью председателя Комитета Севера П. Г. Смидовича [2, с. 168], в котором отмечается, что все пожелания Северного кружка Севфака, выраженные в наказе их представителям на VI пленуме Комитета, нашли отражение в его решениях. Сборник 1931 г. (№ 3) выделяется наличием двух больших содержательных статей по институтской тематике: «Очередные задачи Института народов Севера» [3, с. 17-22] и «История Института народов Севера» [3, с. 22-34]. Программная статья о перспективах развития ИНСа принадлежит перу Д. Диодорова - бессменного руководителя краеведческого кружка, комсомольского лидера ИНСа, выпускника 1931 года. Отмечая успехи института в подготовке специалистов-северян, автор намечает его ближайшие задачи: 1) необходимость ликвидировать подготовительный сектор института, заменив его «доинсовской» подготовкой на местах, с тем, чтобы на обучение в ИНС прибывали не малограмотные люди, а «грамотные активные северники», что ускорит их обучение и позволит институту более массово выпускать специалистов; 2) ИНС должен стать центральным учреждением для выработки письменности для северных народностей, а также приступить к издательской работе на национальных языках (выпускать несколько журналов на разных языках) и готовить специалистов в области печати; 3) в ближайшие годы ИНС должен превратиться из среднего специального учебного заведения в центральное высшее учебное заведение, а кадры средней квалификации следует готовить на местах; 4) решить сложнейшую задачу увеличения числа студентов до 500 человек, при этом комплектовать состав студентов «классово и политически выдержанными людьми», «до максимума усилить партийно-комсомольский состав» и довести численность женщин до 25%; 5) необходимо осуществить «северизацию преподавательского состава» института (автор подразумевает подготовку научных кадров в Научно-исследовательской ассоциации (НИА) ИНСа, а также их командировки на Север для практического ознакомления с бытом коренного населения); 6) укрепление и расширение деятельности НИА ИНСа по изучению круга вопросов, связанных с состоянием и развитием на социалистической основе северных территорий; 7) расширение участия студенческого актива в руководстве общественной работой института; 8) пересмотр учебных программ в соответствии с «требованиями Севера» и введение лабораторного метода обучения. В целом постановка задач свидетельствует о глубоком понимании автором проблем изучения Севера и подготовки специалистов-северян. Статья «История Института народов Севера» написана еще одним выпускником ИНСа 1931 г. - остяком Андреем Ельпиным - и представляет собой краткую энциклопедию развития этого учебного заведения. Автор анализирует количественный, социальный и национальный состав учащихся, членство 47 в коммунистической партии, в комсомоле и в пионерской организации (!), численность преподавателей, кружковую и общественную работу, наличие производственных мастерских, материальное обеспечение и т. п. на всех этапах функционирования учебного заведения. Так, в 1925 г. на северном отделении рабфака ЛГУ обучалось 26 чел., в 1926/27 уч. г. на рабфаке ЛИЖВЯ - 128 чел. двадцати двух национальностей (в том числе 74 чел. из числа коренных северян, представлявших 14 национальностей); в 1927/28 уч. г. уже на Северном факультете ЛВИ - 185 чел. 31 национальности, в 1928/29 уч. г. - 289 чел., в том числе 207 северян; в 1929/30 уч. г. - 322 чел. сорока двух национальностей (из них 202 чел. - представители 26 северных народностей, то есть всех, входивших в тот период в официальный перечень коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока). Численность женщин-студенток увеличилось с 10 до 40 чел. В октябре 1930 г. из общего состава учащихся 120 «восточников» были переведены на Рабоче-Батрацкий факультет Восточного института, и Институт народов Севера стал в полной мере оправдывать свое название. На момент выхода третьего номера сборника «Тайга и тундра» в ИНСе обучалось 257 чел., в том числе на подготовительном отделении 81, на первом курсе в 5-ти группах - 89, на втором в 3-х группах - 48, на третьем в двух - 23 чел., а на четвертом оставалась только одна группа с 16-ю студентами (наглядное свидетельство как растущего приема, так и значительного отсева учащихся). Преподавателей в 1926 г. было 44 человека, в 1928 - 58 чел., 1930 - 79 чел. Большой интерес представляет социальный состав учащихся Севфака и ИНСа, приведенный в сравнении: охотники - 110 чел. в 1928 и 80 чел. - в 1930; рыболовы - 49 и 44 чел., соответственно; оленеводы - 9 и 8; охотники-рыболовы - 8 и 34; скотоводы - 1 и 2; батраки - 18 и 20; крестьяне - 6 и 12; рабочие - 1 чел. в 1928 г.; служащие - 5 и 2 чел. Обращает на себя внимание определенная искусственность принятой типологии: с одной стороны, выделение традиционных занятий северян, а с другой - классовое деление по советскому типу. Партийность приведена по состоянию на 1926, 1928 и 1930 годы, по северянам и восточникам вместе: членов ВКП(б) 4, 8 и 30 чел., соответственно; членов ВЛКСМ - 53, 76, 101 чел. Пионеры отмечены только в 1926 и 1928 гг., то есть до образования института: 9 и 15 чел. (возраст приема в ИНС - с 18 до 35 лет). Поскольку предельный пионерский возраст составлял в то время 15 лет, можно примерно представить количество учащихся-подростков на рабфаке и Севфаке. Материальное содержание студентов улучшалось: стипендия в 1926 г. составляла 23 рубля с доплатой 4 руб. и полным обмундированием на сумму 60 руб.; 1928 - обмундирование на 80 руб.; 1930 - стипендия 36 руб., обмундирование 100 руб. Однако имелись и недостатки: несвоевременное выделение средств, сложности с закупкой обмундирования и доставкой дров - в ленинградском климате северяне мерзли. Решение последней проблемы связывалось с будущим проведением центрального отопления в здании института и общежития. 48 В разделе «Культурное строительство» помещена интересная статья эвенка А. Воронина «Чего не хватает студенту ИНСа, едущему работать на Север» [3, с. 90-92]. Автор называет умения, нужные «как лодке весла»: собрать ламповый радиоприемник, владеть навыками счетовода и бухгалтера, быть киномехаником, знать агрономический минимум, уметь составить протокол и другие документы, а студенток следует готовить к работе среди женщин. Среди приложений выделяется Наказ делегатам на VIII расширенный пленум Комитета Севера (1931 г.) [3, с. 102-108]. Особая гордость ИНСа - первый выпуск специалистов со средним специальным образованием в 1931 году в количестве 15 чел., и в сборнике приведен их полный список со специализацией [3, с. 124]. Отделение советского строительства окончили Георгий Афанасьев, Дмитрий Диодоров, Николай Путугир (все - тунгусы), чуванец Петр Падерин, якут Даниил Слепцов, шорец Александр Сербегешев. Диплом педагога получили остяки Василий Алачев и Андрей Ельпин, тунгусы Иван Сотов, Сидор и Валентин Путугир, шорец Федор Чиспияков и две женщины - остячки Варвара Чешова и Милица Хабарова. Единственный кооператор в выпуске - алеут Валентин Хабаров. Сборник № 1 (4) за 1932 год содержит наиболее разнообразный информативный материал об Институте народов Севера. В статье «От редакции» [4, с. 3-5] приводится текущая информация об ИНСе: студентов 380 чел., после осеннего приема их численность должна достигнуть 515 чел.; при НИА ИНСа открыта аспирантура для подготовки научных работников по советскому строительству, экономике, истории, языкам и культурному строительству на Севере; при институте работают центральные колхозно-кооперативные курсы для переподготовки районного актива, с осени начнут работать центральные курсы советского строительства для «националов Севера». О достигнутых результатах свидетельствует второй выпуск ИНСа - 17 специалистов «повышенной средней квалификации» по советскому строительству, кооперативно-колхозному делу, политико-просветительной работе и один специалист высшей квалификации по педагогике (это эвенк В. Пежемский). Признанием уровня подготовки кадров в ИНСе являлось привлечение его выпускников и студентов к руководящей работе в национальных районах и округах: председатель Витимо-Олекминского национального округа - А. Воронин, досрочно окончивший ИНС в 1931 г.; заведующий агитационно-массовым сектором Горно-Шорского РК ВКП(б) Кирсанов, досрочно окончил в 1932 г.; председатель Верхне-Бурхинского района Д. Диодоров, окончил ИНС в 1931 г.; председатель Катангского национального района Салаткин, студент III курса; председатель Нанайского национального района - Ходжер, студент II курса. В сборнике 1932 года имеется также специальный раздел «Институт народов Севера в Ленинграде 1931/32 год», содержащий 13 статей. Две из них («С Камчатки в Ленинград» нымылана Н. Ноянова и «Впечатление о демонстрации» нанайца Я. Самара) рассказывают о культурном шоке от встречи с другим миром [4, с. 48-49]. Хант И. Истеев описал интернациональный вечер 49 в ИНСе - встречу студентов с двумя французскими комсомолками [4, с. 60]. Заметки хантов И. Воронина «Воспитать кадры» и Г. Доровина «Институт народов Севера» носят общий характер, подчеркивая разницу в положении коренных малочисленных народов при царизме и «теперь» [4, с. 50-51]. Нанай А. Онинко рассказал о I Всероссийской конференции по развитию языков и письменности народов Севера (январь 1932 г.), в подготовке и работе которой принимали участие члены краеведческого кружка ИНСа - представители десяти национальностей [4, с. 52]. Одул Парфентьев и нымыланы Ноянов и Воробьев, «скрывшиеся» за аббревиатурой П. Н.В., рассказали о всесоюзном «звездном пробеге» на собачьих упряжках Ленинград - Москва, в котором они участвовали, и пришли к выводу о большом потенциале использования собак в качестве тягловой силы, организации связи и охраны для нужд армии и народного хозяйства [4, с. 61- 62]. Военно-спортивная тема продолжена и в фотографиях: лыжники ИНСа сдают нормы ГТО и занимаются военной подготовкой. Весьма информативна статья профсоюзных руководителей студенческого коллектива К. Пакина (манси) и М. Лоншакова (хант) «Работа профкома И.Н.С.» [4, с. 57-58], особенно учитывая большое значение, которое в тот период придавалось профсоюзам как «школе коммунизма». Весной 1932 г. в профсоюзной организации института состояло 226 человек. Д. Ангин (нивух) и А. Росугбу (нанай) поместили заметку «Работа рабкоровского кружка И. Н.С.» [4, с. 59]. Кружок был организован только в 1931 году, а через год в нем занимались уже 27 студентов, но этого недостаточно. Всего же студкоров, то есть студентов, пишущих в стенгазеты и в журнал «Тайга и тундра», по мнению авторов заметки, в ИНСе 50 чел. (в действительности только авторов пяти выпусков «Тайги и тундры» было более ста - Т. С.). Между тем стенгазеты должны быть в каждом колхозе, в каждом населенном пункте на Севере, поэтому подготовку рабселькоров в ИНСе необходимо усилить. П. Каралькин (кумандинец) поместил заметку «Первый ВУЗ малых народностей» об открывшейся в ИНСе в октябре 1931 г. первой вузовской ячейке - Северо-Азиатском семинарии для подготовки специалистов высшей квалификации по педагогическо-лингвистическому и редакционно-из-дательскому делу. Первыми студентами семинария стали шесть человек (два тунгуса, остяк, ненец, шорец, кумандинец), среди них одна женщина [4, с. 55]. Заметка сопровождается групповой фотографией студентов 1-го курса Северо-Азиатского семинария вместе с руководителем редакционно-из-дательского цикла М. Г. Рохманом. В номере помещена также заметка студентки семинария И. Ошировой (эвенкийка) «Редакционно-издательское дело в ИНСе» [4, с. 56]. В статье Г. Доровина (хант) «Работа И.Н.С.» [4, с. 51-52] приводится состав студентов на 1 января 1932 г.: 378 чел. 28-ми национальностей, в том числе 93 эвенка, 54 нанайца (гольда), 40 ненцев, 32 ханта, 22 нанайца (ульчи), 50 22 саама, 18 манси, 15 нивхов, 10 удэ, 10 селькупов, представителей других народностей насчитывается менее десяти каждой. В Институте учится 81 женщина. Среди студентов 12 членов и 17 кандидатов ВКП(б), 241 член и 2 кандидата ВЛКСМ, 106 чел. беспартийных. Социальный состав студентов, в отличие от прежнего смешанного подхода, когда учитывались также и традиционные занятия, теперь определяется на общих основаниях, только по классовому признаку: колхозников 75 чел., батраков 60, бедняков 201, середняков 36, рабочих 5, служащих - 1. Выпускник 1932 г. М. Лоншаков (хант) в статье «Второй выпуск студентов Института народов Севера» [4, с. 53-54] анализирует национальный, социальный и партийный состав 18-ти выпускников 1932 г. (среди них одна женщина). Они представляют 10 национальностей: 6 эвенков, по два - нанайца, саама, ненца, а также шорец, юкагир, манси, кето (енисейский остяк), селькуп и хант. По социальному происхождению выпускники относятся к батракам (6 чел.), беднякам (8 чел.) и середнякам (4 чел.). Членами ВКП(б) являются 3 чел., кандидат - 1, членов ВЛКСМ 3 чел. (Удивительно, что за время учебы в ИНСе, с 1926 г., 11 человек так и остались беспартийными). Текст статьи дополнен групповой фотографией девяти выпускников. В шестом разделе сборника 1932 года, посвященном комсомолу, помещена статья Г. Доровина (хант) «Работа комсомольской организации в ИНСе» [4, с. 64]. Комсомольская ячейка северян была создана в 1926 г. на Севфаке ЛВИ, в 1929 г. в ней состояло 120 чел. В 1930 г., уже в ИНСе, насчитывалось 189 комсомольцев, к началу 1932 г. - 240, из них 194 чел. являются активистами, имея постоянные поручения по комсомольской и профсоюзной работе, состоят в осодмиле (отряд содействия милиции) и в других общественных организациях. Инсовцы принимали участие во всех общественно значимых кампаниях, в том числе в составлении «Первой пятилетки Севера». Политучебой были охвачены все комсомольцы и 94% беспартийной молодежи, были созданы политкружки на национальных языках. Отдельные активисты участвовали в составлении национальных букварей. ЦК ВЛКСМ поручил комсомольской организации ИНСа принять участие в подготовке литературы на родном языке для комсомольцев-северян. Инсовцы поставили перед собой задачу огромной важности - написать историю северного комсомола, и автор уверен, что с помощью НИА ИНСа они справятся с этой задачей. В сборнике № 2 (5) 1933 года основной материал об институте помещен в статье «От редакции» [5, с. 3-4]. Приведены цифры роста учащихся-северян по учебным годам - с 19 чел. на рабфаке ЛГУ в 1925 г. до 402 чел. в 1932 г., указана численность студентов - 17 чел. - в собственно вузовском подразделении ИНСа, Северо-Азиатском семинарии. В открытой в 1930 г. аспирантуре учились уже 30 человек, в том числе один юкагир и один ненец. Подчеркнуто главное достижение НИА ИНСа - создание письменности на 14 языках народов Севера. В состав Всесоюзного Комитета нового алфавита народов Севера, созданного в 1932 г., вошли: директор ИНСа Я. П. Кошкин 51 (председатель Комитета), аспирант ИНСа ненец А. Пырерка (зам. председателя), студент ИНСа эвенк Н. Салаткин, научный секретарь НИА ИНСа Н. К. Каргер, профессор В. Г. Богораз - члены Комитета. Основными недостатками работы ИНСа редакция считала вопросы комплектования студентов: неудовлетворительное выполнение разверстки приема; непропорционально большой, по сравнению с первым курсом, подготовительный сектор; малочисленность подготовленных специалистов - всего 35 за два выпуска, что связано, главным образом, с задержкой на местах посланных на практику студентов. (35 выпускников - это 15 чел. в 1931 г. и 18 чел. в 1932 г., а также два человека, выпущенные досрочно по просьбе местных властей - Т. С.). В 1933 г. ИНС выпускает 14 специалистов. В 1933 г. ИНС намеревался перенести «центр тяжести» своей работы со среднего специального образования (уровень техникума) - на подготовку специалистов с высшим образованием, поскольку на местах к этому времени уже была создана сеть техникумов. Однако первый выпуск специалистов высшей квалификации в ИНСе мог состояться не ранее 1936 года, поэтому основным сектором института и во второй пятилетке должен был оставаться техникум. Но в связи с переориентацией института на подготовку специалистов с высшим образованием ставилась задача: реорганизовать подготовительный сектор (он готовил к поступлению на основной сектор - техникум) - в рабфак, готовящий к поступлению в Северо-Азиатский семинарий, то есть вузовскую часть ИНСа. Среди авторских статей сборника две посвящены участию инсовцев в работе вне института. Нымылан И. Воробьев в заметке «Областной звездный пробег на собаках (Петрозаводск - Ленинград)» [5, с. 32] рассказывает о мероприятии, вновь организованном Осоавиахимом, как и в 1931 г., но теперь по другому маршруту протяженностью 500 км. Пробег должен был доказать полезность собачьего транспорта в мирное и военное время, средняя скорость передвижения составляла 50-70 км в день. Участники пробега занимались также агитмассовой работой «по линии 7-й всесоюзной лотереи ОСО и по весенней посевной кампании». Пробег финишировал по плану, 6 марта, на площади Урицкого (Дворцовой) в Ленинграде. Ненец А. Хатанзейский поместил заметку «Работа культ-бригады Института народов Севера в Мурманском округе» [5, с. 31]: в июле 1932 г. областной комитет ВЛКСМ и Совет культурного строительства организовали культбри-гаду из 8 студентов ИНСа, которых направили для культурно-просветительной работы, включая ликвидацию неграмотности, в Териберский район. Автор находился в оленеводческой бригаде саамского колхоза «Красная Армия», вел политбеседы по текущей политике и о колхозном строительстве, разъяснял решения XVII партконференции о второй пятилетке, проводил громкие читки статей из газет и журналов, занимался с малограмотными. В заметке отмечены недостатки в материальном обеспечении саамов, ошибки в содержании оленьих стад, слабое внимание районных властей к учебе саамов. Отчет ин-52 совца свидетельствует не только о серьезном отношении к практической работе, но и о подготовленности к ней. Сравнение разверстки набора студентов на подготовительный и основной сектора ИНСа на два учебных года (1932/33 - 200 чел. - и 1933/34 - 112 чел.) [4, с. 72; 5, с. 44], а также предполагаемое (515 чел.) и реальное (402 чел.) количество учащихся в 1932 г. позволяет сделать вывод как о сложности комплектования института, так и о явно завышенных планах набора и попытках их реальной корректировки. Содержание сборников «Тайга и тундра» 1928-1933 гг. не ограничивается только материалами по истории Севфака/ИНСа, оно охватывает разные тематические кластеры североведения глазами представителей самих коренных народов. Комплексное изучение этого источника представляет собой перспективную научную задачу, решением которой занимается автор.